ЖЕРТВА НЕПРАВЕДНОЙ ВОЙНЫ...

30 марта 1996 года мы похоронили Марата на кладбище села Аксеново

"ИМ В ДВАДЦАТЬ ЛЕТ МОГИЛЫ РОЮТ...", "ЧЕТВЕРТАЯ ПУЛЯ" - под такими названиями появились варианты этого материала в апреле 1996 года в газетах "Вечерний Саранск" и "Призыв". С тех пор прошло 2 года, но не утихает боль материнского сердца, не перестает недоумевать отец - почему именно мой сын стал жертвой?

Ирек БИККИНИН

Двадцатилетний сержант армейской разведки Марат Джалимов убит в Чечне. Двадцать лет Марату исполнилось 26 января, не пройти ему больше по своей Гожувской улице, не гулять с пацанами, не обнять ему больше девушки, на которой хотел жениться сразу после дембеля.

...Им объявили, что их призыв должен служить не полтора, а два года, но добавили хитро, что кто подаст рапорт в Чечню, уйдет домой не в слякотном ноябре, а в солнечном мае. Но желающих в Чечню все равно не нашлось. Тогда пошли в ход разные командирские штучки, с тем расчетом, чтобы Чечня показалась в сравнении с родной частью раем.

Шестеро парней из разведроты гвардейского Краснознаменного 589-го мотострелкового ордена Кутузова 3-й степени Берлинского полка из состава Миротворческих сил России решили рискнуть.

...30 марта мы похоронили Марата на кладбище села Аксеново, так захотела мать, хотя многие родственники на похороны приехали сначала в Татарскую Тавлу, родину отца Марата, Шамиля Ильясовича, где первое время жила семья Джалимовых. Но после рождения Марата они переехали в Аксеново, родное село матери Марата, Танзили Айсовны. В военном билете указано место рождения Марата - Аксеново, Лямбирский район.

А вырос Марат уже в Саранске. Закончил 36-ю школу, был сильным, но скромным. Ушел в армию кандидатом в мастера спорта по борьбе. Много читал, играл хорошо в шахматы. Не прошел по конкурсу в школу милиции. Не повезло. Не повезло, что отец простой плотник.

Отец, весь поникший: "Вот, Ирек, привезли мне сына". А еще совсем недавно он так гордился им - такой парень - высокий, сильный, ловкий и в никакие химмашевские конторы (преступные группировки. - Прим.И.Б.) не пошел, разведчик. Служил в части, которая дала фору американским морским пехотинцам на совместных учениях на Тоцком полигоне.

Привезший тело старший лейтенант Олег Журавлев сказал, что умер Марат не сразу, но в сознание ни разу не приходил, не мучался, скончался на операционном столе.

...6 марта разведчики в сумерках возвращались с задания на двух БТР с бортовыми номерами 716 и 712, и были уже совсем недалеко от расположения своей части на северо-восточной окраине Грозного, рядом с аэропортом Северный, когда попали в засаду. Пули заколотили по броне, как молот.

Стреляли справа, со стороны виноградников, со стороны поселка Алхан-Чуртский.

Марат со своими друзьями по Тоцку Римом Хисамеевым и Сашей Козленко по прозвищу "Кубик" выскочили из задней машины и побежали, чтобы обойти пулеметчика, работавшего с виноградников и уничтожить его, но нарвались на двух чеченцев. Те бежали справа, со стороны виноградников, чтобы захватить передний БТР. Марат, бежавший первым, увидел их, крикнул: "Духи! Засада!" и опустился на колено для стрельбы, как учили в полку, потеряв драгоценную секунду.

Первый чеченец, бородатый, лет 35-ти, в зеленом берете и зеркальных очках, на бегу очередью с одной руки поразил Марата. Две пули попали в незащищенное бронежилетом плечо, третья пробила основание правого уха и скользнула по черепу, четвертая вошла сзади правого уха и вылетела из затылка. Марат опрокинулся назад и медленно упал на спину.

Саша "Кубик" выпустил почти весь рожок в того, кто убил Марата. У Рима Хисамеева со вторым чеченцем завязалась перестрелка, но вскоре и этот был убит. Рим и Саша быстро перевязали Марата, сделали два укола промедола - Марат был в шоке, глаза были открыты, понесли бегом потерявшего сознание Марата к своей бронемашине. Но врачи в госпитале ничем не смогли помочь ему.

Вернулись на место боя, чеченцев уже не было - унесли.

В этот день, 6 марта, "Кубику" повезло, он остался жив, но не повезло 8 марта - он погиб в уличном бою в Грозном, его, раненого, не вытащил боевой друг, хотя и мог.

...Бронежилет у Марата был, а вот каски носить в Чечне не модно. Каждый день мы видим по телевизору солдат в черных вязаных шапочках. Дядя Марата, Фаиль, одним из первых попавший в Афган, сказал, что их заставляли даже в непереносимую жару носить каски, когда выходили на боевые. Впрочем, разведка и там не уважала каски.

Советские офицеры заботились о солдатах в Афгане гораздо лучше, чем российские в Чечне. За девять лет войны в Афганистане погибло около четырнадцати тысяч советских военнослужащих, за год и три месяца войны в Чечне сколько? Уже больше или еще нет?

Второй год идет бойня, второй год. Много это или мало?

Скольких еще молодых парней похоронят, пока набьют карманы кровососы, кровопийцы, вампиры из властвующих? Чечня — огромное горе для одних и огромные деньги для других.

...Я помню его улыбку, он всегда улыбался как-то немного смущенно. Теперь он лежит в цинковом гробу. Лицо видно за стеклом. Оно спокойно, Марат как будто спит. Только лицо уже потемнело. Убит он был 6 марта. Хороним 30 марта. Двадцать три дня понадобилось Марату, чтобы доехать домой. А оставалось ему до дембеля всего ничего.

Строчка из письма Андрея из Тоцка Марату в Чечню: "Марат, я понимаю тебя, но зачем ты полез в пекло... У нас служба идет потихоньку, служим два года, ты будешь полтора. Ну ты там сильно не лезь никуда, следи сам за собой, а то я тебя знаю, аккуратней будь, жизнь она одна".

11 января отец был у Марата в части, Марат ни слова не сказал о предстоящей Чечне. А с 19 января он уже участвовал в боевых действиях.

Он не хотел беспокоить родных и в письмах из Чечни всегда писал: "Привет из Тоцка! У меня все нормально, я жив и здоров". Строчки из последнего письма Марата: "…У меня все нормально, как и прежде… Чем там вы все занимаетесь. Папка, наверное, газеты продает. А ты, мама, работаешь, наверное, с утра до ночи. За меня лишний раз не волнуйтесь, у меня все о’кей".

...Марата нет. Есть только мертвое тело. Мы вытащили его из цинкового гроба. Никакого запаха, военные медики свое дело знают. По мусульманскому обычаю обмыли, прочитали молитву и быстро понесли на кладбище, ведь могила уже готова и она не может ждать. По шариату нельзя плакать, нельзя показывать глубокую скорбь по покойнику, но многим женщинам, особенно матери, трудно удержать слезы. Нет плача, нет показной скорби — легче душе покойного. Чем быстрее хоронится покойник, тем меньше мучается душа.

Дед Марата, Ильяс Джалимов, прошел всю Великую Отечественную, много раз был ранен, хоронит внука, читает молитву. Весенний воздух разрывают сухие залпы трех военкоматовских облезлых "Калашниковых". Местный мулла ругается: "Ангелов разгоните!"

Пришли домой, включили телевизор, а телепередачи идут все такие же, глубоко оптимистичные, веселые, как будто ничего не случилось. А самый главный начальник заявляет: "Каждая строчка в списке убитых и раненых - это, поверьте, моя неутихающая боль".

Это сколько же строчек ему надо, чтобы он дошел до кондиции, если он сам пока продолжает жить, как ни в чем ни бывало? Зачем нам какая-то Чечня? Что, в России мало колючей проволоки, чтобы обустроить нам новую границу? Целостность и неделимость России, говорите? А что же Крым? Что, москалям слабо против хохлов? А ведь и Финляндия была "неотъемлемой" частью "единой, неделимой", да и прочие ныне суверенные страны "ближнего зарубежья". Так что же, Чечня первая, кто следующий?

Идет "Бомонд" на первом канале и "Гладиаторы" на втором. Случайно совпало время этих передач или нет, но их обе ведет один и тот же толстенький очкастый ведущий с сытым, лоснящимся лицом, Матвей Ганапольский. Кепки только разные.

"Гладиаторы" — накачанные красивые ребята, ловко работают руками и ногами, зашибают доллары. Марат, такой же накачанный и красивый, лежит в белом саване на правом боку лицом к Мекке в узкой нише, подкопанной с южной стороны мусульманской могилы.

Голос ведущего срывается: "Победа!" Ликует зал. Публика балдеет. Какие крутые ребята, как ловко пробегают по крутящимся барабанам! А другие ребята гниют в своих могилах или понемногу звереют в окопах и блок-постах. Не всех убьют и закопают, большинство вернется и уже возвращаются. Но зачем они были там? Зачем они все еще там?

...Мы смотрим видео. Разведчики - сослуживцы Марата, отмечают 5 ноября 77-ю годовщину советской военной разведки. Командир роты поздравляет разведчиков с профессиональным праздником и говорит: "Советская военная разведка - это звучало гордо, а теперь непонятно, как ее называть". Но он говорит, что в разведку по-прежнему попадают лучшие из лучших: "Войсковые разведчики - это всегда был цвет Красной Армии". Затем он называет фамилии тех, кому объявляется благодарность командования, среди них и рядовой Джалимов.

Ребята накрывают столы, огромный шоколадный торт с надписью: "Виват, разведка!". На стене Ленинской комнаты эмблема полка, лозунги. Среди них: "Жизнь — Отечеству, честь никому". Появляется гитара : "...Я не умру на кресте..." — поет грустно "Кубик" — "...Я целую жену, Я во тьму ухожу...". Он как будто знает, что жить остается ему всего ничего — пять месяцев и три дня.

Усатый офицер вспоминает учения с американцами: "...А где-то там вдали, Проносятся приказы, Детройт, Огайо, Хьюстон, Вашингтон, Чтоб уничтожить нас, Как русскую заразу, Как в горле кость, Проклятый Пентагон..."

После праздничного обеда в казарме молодецкие забавы — демонстрация рукопашного боя, мелькают ножи, кулаками и лбами разбивают бутылки. Жаль, Марата там нет, в это время он был дома в отпуске. Но мы видели осенью на свадьбе его двоюродной сестры, как он тоже лихо разбивал бутылки лбом. Его подначили: "А бутылку из-под шампанского, слабо?" Оказалось, не слабо, Марат расколотил и ее.

После того, как Марат уехал в Чечню, в разведроте появился новый командир, которого разведчики жутко невзлюбили. Строчки из писем оставшихся в Тоцке друзей Марату в Чечню: "...У нас все х-во, ротным сделали какого-то ублюдка, так что, может быть, где-нибудь и увидимся там у вас скоро, мысли такие уже есть...", "...приехал какой-то х... пехотный. Мы тут с Николой решили в Чечню рапорта писать, может быть, и Сережа Жаров поехать захочет...", "...если будут сильно прижимать, пацаны собираются писать рапорта в Чечню...".

ПОСЛЕСЛОВИЕ. Грязная война закончилась. Рим, друг Марата, до конца прошел Чечню. Ему повезло, он выбрался живым из всех боев, приехал в родное село в Оренбургской области. После армии поработал в милиции Бугуруслана, но быстро понял, что это не для него. Собирался снова в армию, его звали в школу разведчиков, но он уехал в Уфу. Сейчас работает в фирме "Союз-комплект" инженером по маркетингу.