А ЧТО БЫ СДЕЛАЛИ ВЫ?

(Фантастический рассказ)

Сабирджан БАДРЕТДИН

...Я проснулся, протер глаза, соскочил с постели и направился в душевую комнату. Приняв душ, я обтерся, сел за столик на кухне и открыл газету. Заголовки в "Нью-Йорк Пост" были обычными: кто-то кого-то убил, кто-то на кого-то подал в суд, где-то прошел ураган, где-то разбился самолет... Пробежав глазами по страничке, посвященной юмору и погоде, я решил сверить результаты недавнего лотерейного розыгрыша. Всмотревшись в цифры, я чуть не остолбенел: каждая цифра, вплоть до последней, дополнительной, соответствовала цифрам на моем лотерейном билете.

"Чертовщина какая-то, - подумал я, - наверное, я еще не проснулся. Не может быть такого совпадения".

Я еще пристальнее всмотрелся в цифры. Нет, все правильно. Тютелька в тютельку.

Я застыл - было просто невозможно поверить, что я стал мультимиллионером. 200 миллионов долларов - это самый большой приз за всю историю государственных лотерей в США. В прошлом году Конгресс США принял закон, по которому лотерейные билеты запрещено облагать налогами. Так что, если я действительно выиграл, то все 200 миллионов - мои.

"Нет, такого не бывает", снова подумал я. Мое сердце громко билось в груди. Я снова вгляделся в цифры. Все сходится.

Наконец до меня дошло. Я громко заорал от восторга. Чувство радости переполняло меня. Вдоволь накричавшись, я запрыгнул на кровать, не снимая обуви и начал прыгать, кувыркаться и громко барабанить по стене. Через несколько минут, все еще возбужденный, я сел на пол и глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Мало ли - вся моя жизнь с этого момента может круто измениться.

"Сразу же уволюсь с работы", подумал я. Я представил себе лицо моего начальника, управляющего пиццерии "Уно", что на перекрестке Коламбус-авеню и 81-й улицы в Манхеттене. Лысеющий толстячок лет 50, мистер Лазаронни вот уже 20 лет работает в одном и том же ресторане. "Как же так, мистер Хабибуллин, - наверное, скажет он. - Вы же всего лишь два месяца назад устроились к нам на работу. Уже надоело?" "Нет, скажу я, мне просто теперь не нужен заработок. Я - мультимиллионер!"

Стоп. Хватит фантазировать. Мне нужно собраться с мыслями. Нужно решить, как действовать. Во-первых, нужно позвонить всем друзьям и рассказать им о случившемся. Нет. Не всем. Только Питеру. Он работает адвокатом и знает законы. К тому же он очень честен. Он подскажет, что делать дальше.

- Алло, Питер Бернстайн у телефона, - слышу я его спокойный голос.

- Питер, мне нужен совет. Я, кажется, выиграл в лотерею.

- Выиграл в лотерею? Ну и что? А какой совет тебе нужен? У меня сейчас клиент, я не могу долго говорить.

- Ты не понял, Питер, я выиграл 200 миллионов. Тот самый супервыигрыш, о котором писали в газетах.

- Сейчас не время шутить, Ренат. Моего подопечного обвиняют в контрабанде наркотиков. Суд уже завтра, так что отложи, пожалуйста, свои шутки хотя бы до вечера. Мне сейчас некогда.

Пауза. Я почувствовал, что Питер в замешательстве.

- Ты чего, серьезно? - раздается его приглушенный голос.

- Чтобы пьяный русский ракетчик долбанул ядерным зарядом по Манхеттену, если вру.

Через час Питер был у меня дома.

- Вне всякого сомнения, ты выиграл, - сказал он, тщательно сверив цифры. - Что ты будешь делать с такой огромной кучей денег?

Он был совершенно ошеломлен. Типичный еврей, родившийся в пригороде Нью-Йорка, Питер выглядел чуть моложе своих 40 лет. Он был моим лучшим другом и советчиком. Всю жизнь он посвятил помощи бедным американцам, предоставляя им бесплатную юридическую помощь в качестве государственного адвоката. Я знал совершенно точно, как он бы истратил эти деньги. Скорее всего, он бы создал фонд помощи бедным и бездомным американцам.

Спустя неделю Питер и я сидели в кабинете юрисконсульта федерального казначейства. Опираясь локтем на подлокотник своего кресла, юрисконсульт пристально смотрел на меня через огромный полированный стол, время от времени протирая очки бумажным платочком.

- Позвольте объяснить Вам, мистер Хабибуллин, какие у Вас есть альтернативы. Если коротко, то у Вас есть три выбора: Вы можете взять всю сумму сразу, при условии, что все деньги будут использованы Вами исключительно в филантропических целях. Или же Вы можете получить только половину суммы и использовать ее как вам заблагорассудится. И, наконец, третий вариант - Вы можете получить всю сумму по частям, в течение 50 лет. В этом случае также нет никаких ограничений в использовании этих денежных средств. Так что выбор Ваш. Если хотите, можете подумать месяц-другой, во всяком случае Вы должны определиться до истечения срока выплаты.

- Я уже сделал выбор, - сказал я. Питер незаметно толкнул меня локтем в ребро. Дескать, подумай, не торопись. Не обращая внимания на Питера, я продолжил:

- Я бы предпочел всю сумму сразу, так как я намереваюсь потратить ее на филантропические цели.

Я подписал соответствующие документы. После этого мы покинули кабинет юрисконсульта. Выйдя из здания казначейства, Питер и я вдруг неожиданно оказались в шумной толпе журналистов. Вспышки фотоаппаратов и софиты телекамер буквально ослепляли нас. Видя, как я растерялся, Питер взял инициативу в свои руки.

- Господа, у нас нет никаких комментариев. Пожалуйста, никаких вопросов. Интервью будут даваться только по телефону, - громогласно объявил он. - А телефон мы отключим, - шепнул он мне.

На следующее утро все городские газеты пестрели заголовками: "Русский иммигрант выиграл 200 миллионов", "Имя счастливчика - Ренат Хабибуллин", "Из кухни пиццерии - в клуб мультимиллионеров", "Лотерейная мечта стала явью для одного иммигранта" и т.п. На фотографиях под заголовками я сразу же узнал себя. Как заяц на шоссе, неожиданно ослепленный фарами автомобиля, я выглядел нелепо и глупо, с широко открытыми глазами и разинутым ртом.

- Черт подери, - подумал я, - если бы я знал, что там будут журналисты, я бы психологически подготовился и держался бы с достоинством перед камерами. Питер, давно уже привыкший к камерам, выглядел на фотографиях гордо и даже надменно. "Пошли вы все к черту!" - можно было прочесть на его лице.

- Ну, выкладывай свою идею, - потребовал Питер, когда мы встретились вечером для обсуждения случившегося, - что ты намерен делать с выигрышем, какую такую филантропию ты собираешься затеять?

- Я хочу учредить три ежегодные премии, типа Нобелевской. По три-четыре миллиона каждая.

- И кому же они будут выдаваться? За какие заслуги?

- Первая премия будет выдаваться американцам нетатарского происхождения за лучшее владение татарским языком и знание татарской культуры и истории. Вторая будет выдаваться любому американцу за выработку и применение самого оригинального и эффективного способа пропаганды и распространения татарского языка и культуры. Третья будет выдаваться любому американцу за самый большой вклад в дело защиты национальных интересов татарского народа, то есть в дело сохранения его генофонда, восстановления его национального самосознания и так далее.

- Ну и ну... Вот ты, оказывается, какой националист... Здорово придумал! - сказал Питер, смотря на меня удивленными глазами, - И как это все будет осуществляться? Кто будет оценивать претендентов на премию? Как будет организована техническая и организационная сторона дела? Один ты не управишься.

- Я уже все обдумал. На мои деньги будет учреждена специальная комиссия, состоящая из представителей татарской интеллигенции, общественных деятелей, ученых, писателей и т.д. Они будут ежегодно собираться в Нью-Йорке и решать, кому вручить премии. А у меня будет право вето на их решения.

Прошел целый год после нашего разговора. В течение года шла лихорадочная деятельность по созданию комиссии, подбору ее членов, покупки здания для ее штаб-квартиры и подбор технического персонала. Во всех газетах США были размещены объявления о премиях. Было закуплено эфирное время на ТВ и радио для пропаганды этих премий.

Премии было решено назвать так: Annual Tatar Awards (Ежегодные Татарские Премии). Уже в конце года начали поступать первые сообщения о потенциальных кандидатах. Какой-то калифорнийский полиглот съездил в Татарстан, и проведя несколько месяцев в татарских деревнях и в Казани, выучился татарскому языку настолько хорошо, что говорил на нем почти без акцента. Зажиточная супружеская чета во Флориде взяла на воспитание 12 татарских ребятишек из детского дома города Альметьевска в Татарстане и наняла няню-татарку для обучения их родному языку. Негритянский танцевальный коллектив в городе Хьюстоне (штат Техас) разучил татарские народные танцы и песни и начал гастролировать по стране. Какой-то хакер из Сиэтла внедрил в операционную систему компании Майкрософт специальную программу, которая периодически выдавала пользователю основные факты о татарах. Были проданы десятки миллионов операционных систем, зараженных этой программой, прежде чем дефект был обнаружен. Популярный певец сочинил песню о татарской красавице и песня вошла в десятку лучших хитов года.

Но всех превзошел один из сенаторов конгресса США. Он предложил рассмотреть законопроект, предусматривающий экономические санкции против любой страны, в которой притесняются или угнетаются татары. Законопроект не прошел, но привлек внимание общественности к татарским проблемам. Дальше дело пошло как во время лавины в горах. В газетах, журналах, на ТВ и радио стало появляться все больше и больше материалов о татарах, татарской кухне, татарском искусстве, Татарстане, Габдулле Тукае, Сююмбике, Шурале, президенте Шаймиеве и т.д.

Любопытство американцев, подхлестываемое как любознательностью, так и желанием получить премию, было безграничным. Начался настоящий ажиотаж вокруг всего татарского. Все ринулись изучать татарский язык, читать о Татарстане, планировать туристические поездки в Казань. Все татарское вдруг стало очень модным.

Местные иммигранты из стран СНГ были раздражены и недовольны. Одна из них, толстая бабка с кривыми зубами, сказала во время интервью телекомпании Си-Би-Эс: "Американцы как с ума посходили. Ну кому нужны эти татары? У них никакой культуры нет. Они все мусульмане и живут в Средней Азии в своих юртах. Уши вянут от их поганого языка".

Первое заседание комиссии по премиям состоялось в июле в Нью-Йорке, в роскошном здании Карнеги-холла. Профессор Казанского университета Рашид Ярмухаметов зачитал список кандидатов. Их было две сотни. Среди них нужно было выбрать лишь троих.

...А вот здесь, дорогой читатель, мы сделаем остановочку. У меня к Вам вопрос. А что бы ВЫ сделали для сохранения татарской культуры, языка и генофонда? Какой бы ВЫ сделали вклад в татарское дело, если бы у ВАС были все возможности для осуществления своих идей? Подумайте, пожалуйста, пофантазируйте! И дайте ответ.

Читатель:

- Ну, мне что-то концовочка Вашего рассказа не нравится. Было забавно читать начало рассказа. Парень выиграл в лотерею, начал тратить деньги... А конец рассказа получился какой-то нелогичный. Он вообще не к месту. Как это можно напрямую обращаться к читателю? Решили пооригинальничать? Но ведь так не делают. Лучше бы уж продолжили тему лотерейного выигрыша до конца.

Сабирджан Бадретдин:

- Я не профессиональный писатель, может, что-то и не так получилось. Но Вы дочитали мой рассказ до конца. Стало быть, он привлек Ваше внимание. Но все-таки, ответьте на мой вопрос - что бы Вы сделали на пользу татарского народа? Какую бы оригинальную идею предложили?

Читатель:

- Ну, знаете, мне некогда рассуждать на такие темы. Я работаю. У меня свои заботы, семья...

Сабирджан Бадретдин:

- У всех свои заботы. Вы, вообще-то, татарин?

Читатель:

- Татарин, конечно. Вы что, думаете, все татары только тем и занимаются, что думают о татарских проблемах?

Сабирджан Бадретдин:

- Как раз наоборот. Если Вы вдруг решите задуматься над вопросом, Вы будете ярким исключением, а не правилом среди татар. Помните - для того, чтобы уничтожить татарский народ, сегодня достаточно просто ничего не предпринимать. Если ничего не делать, народ наш просто исчезнет, ассимилируется в течение пары поколений.

Читатель:

- Ну, может, это не так уж и страшно. Подумаешь, татары исчезли...

Сабирджан Бадретдин:

- Для меня такое отношение граничит с предательством своего народа, своих предков, отца и матери. Испокон веков поколение за поколением татар передавало как эстафету наш язык, нашу культуру. Как олимпийский факел, миллионы людей пронесли этот огонь сквозь века. Ваши отец и мать были последними в этой эстафете. А Вы хотите просто потушить этот огонь? Разве Вы не чувствуете ответственности перед предыдущими поколениями? Вам не стыдно смотреть в глаза своим родителям? Или они раньше Вас уронили факел эстафеты?

Читатель:

- Ну что Вы ко мне пристали? Эстафета, факел... Чушь какая-то. Спросите у других читателей. Вообще, я сейчас уйду со страниц Вашего дурацкого рассказа. Чао!

Сабирджан Бадретдин:

- Скатертью дорога. Ну хорошо, спрошу у других читателей. Читатель, а что бы ВЫ сделали?