МОЙ ПОБЕГ ИЗ СССР

Сабирджан БАДРЕТДИН

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Когда наш самолет коснулся взлетной полосы, все пассажиры прилипли к окнам. Международный аэропорт Аммана выглядел так же, как и любой другой аэропорт, только рабочие помимо стандартных комбинезонов, носили еще и традиционные арабские головные уборы - куфия.

Рядом с нашим самолетом была зона международных рейсов, и нам было видно, как двое мужчин в униформе досматривали пассажиров, только что прибывших перед нами.

- Видели? - спросил Александр Иванович, официальный руководитель нашей советской туристской группы. Ему было где-то около сорока, он носил костюм и галстук, точно отвечающий нормам одежды советских государственных служащих, выезжающих за границу. Обычно руководителем группы был выпускник МГИМО, завербованный КГБ для надсмотра над советскими туристами, посещающими капиталистические страны.

- Можете видеть, - сказал он - что здесь иностранцам не доверяют, особенно тем, которые приезжают из стран-участниц Варшавского договора.

Когда я вышел из самолета на площадку трапа, меня поразила жара и влажность. Жара была такой, какой я еще никогда не испытывал. Было намного хуже, чем в любой летний день в Казани, где я привык к умеренному климату.

...Я родился в Казани в 1960 году. Столица Татарской автономной республики, она тогда была частью Советского Союза. После окончания школы я работал художником-оформителем на вертолетном заводе и одновременно учился на историческом факультете Казанского университета.

В 1980 году я решил бежать из СССР. Прошло пять лет, прежде чем я смог получить документы, которые позволили мне в сентябре 1985 года с другими советскими туристами выехать в Сирию и Иорданию. Теперь, находясь в Аммане, я планировал побег.

Пройдя таможню мы сели в автобус, который отвез нас в гостиницу, в которой мы должны были провести первые два дня из нашей пятидневной поездки. Мы собрались в комнате Александра Ивановича для инструктажа.

- Старайтесь избегать контактов с местным населением. В прошлом случались провокации со стороны местных спецслужб. Будьте бдительны. Если что-то с вами случится, если вас арестует или задержит полиция, отказывайтесь говорить и немедленно требуйте встречи с работником советского посольства.

Он дал нам телефонный номер советского посольства.

- Помните, Иордания бедная, развивающаяся, но все-таки капиталистическая страна!

- Мне не кажется, что она бедная, - робко возразил кто-то. - На улицах полно дорогих, шикарных машин.

- Вы не понимаете, - со злостью сказал Александр. - Мы ездили только по самым богатым частям Аммана. Остальная часть города намного беднее, а в сельской местности люди даже умирают от голода. Быстрее потратьте всю иностранную валюту, потому что через два дня мы уезжаем из Аммана, и поедем в другие части Иордании, где вы не сможете ничего купить.

Я пошарил по своим карманам. У меня было только шестнадцать американских долларов, что равно сорока иорданским динарам. Обычным советским туристам разрешали брать заграницу только маленькие суммы денег. Большинство членов группы были заняты покупками, а я хотел убедиться, что у меня хватит денег на такси до американского посольства.

Александр Иванович забрал наши паспорта и документы на время поездки, и обещал, что нам дадут временные документы путешественников. Потом он сказал, что поход в национальный музей отменяется из-за визита премьер-министра Маргарет Тэтчер.

- Не волнуйтесь, - сказал он, - есть еще много интересного, что мы сможем посмотреть, например, Петра - город, который высечен из монолитного куска скалы. В портовом городе Акаба мы прокатимся на лодке со стеклянным дном.

Потом Александр распределил нас на пары по номерам. К моему удивлению, он выбрал меня в свой номер. Когда я вечером сидел в номере и смотрел телевизионную программу на английском языке, он с подозрением посмотрел на меня и спросил:

- Ты что-нибудь понимаешь?

- Нет. Совсем немного, - честно ответил я. Программа называлась "Ремингтон Стил".

На следующее утро Александр распределил нас на группы по 4-5 человек и предложил нам пойти что-нибудь купить. Моя группа, в основном мужчины примерно 40 лет, решили найти банк, где мы могли бы обменять наши доллары на иорданские динары. Пройдя несколько кварталов, мы нашли маленький банк, который предлагал обмен валют, там был только один служащий за стойкой. Я был единственным в группе, кто немного говорил на английском, поэтому я закончил первым и вышел. Внезапно мне пришла в голову мысль, что я был один. Я почуствовал как кровь побежала быстрее. Это была прекрасная возможность бежать. На секунду меня охватила торжественность и возбуждение момента. "Вот оно" - сказал я себе. "Сейчас!"

Моим первым импульсом было бежать, исчезнуть в толпе. Но мне надо было быть осторожным. Кто-то мог следить, поэтому я притворился, что смотрю на витрины, двигаясь медленно, все дальше и дальше от банка. Еще несколько минут и я подошел к стоянке такси, где я обратился к одному из водителей.

- Не могли бы вы меня отвезти в американское посольство?

Пожилой водитель не говорил и не понимал по-английски. Потом я попробовал арабскую фразу, которую я выучил специально для такого случая.

- Ас сафара американия, - крикнул я. Водитель кивнул мне по-дружески. Он открыл дверь и я вскочил в такси. Когда такси оторвалось от бордюра, я упал на сиденье и глубоко вздохнул. Я сделал это!

Я был озадачен, когда такси остановилось перед скромным двухэтажным зданием. Я думал, что посольство будет большим и импозантным. Вокруг здания ничего не происходило, только автомобили катились по улице.

Когда я подошел к входу, толстый негр в униформе и бейсболке остановил меня. Я начал бормотать: "Экскьюз ми...", но он прервал меня и быстро провел вдоль тела металлоискателем, а потом указал мне на вход. Я прошел в дверь и оказался в холле американского посольства.

Несколько человек, по-видимому, иорданцы, стояли в очереди к стойке. Я слышал разговоры о документах для путешествия, поэтому я встал в очередь и нервно стал ждать.

Неожиданно прозвучало сообщение по внутренней связи: "Всех посетителей просят временно освободить помещение для уборки". Что? Выходить из безопасного помещения и ждать снаружи, где меня можно обнаружить из проезжающей машины? Выбора не было. Очередь разошлась и мы вышли из здания.

Когда уже стояли снаружи, я понял, что я единственный, кто ни с кем не разговаривает. Многие были с семьями и друзьями. Я был один. Если бы проехала машина КГБ, я бы выделялся в этой толпе.

Рядом со мной была женщина с двумя детьми. Я надел свои солнцезащитные очки, повернулся к ней и спросил:

- Сколько нам придется ждать?

- Обычно это занимает только пять минут, - сказала она с улыбкой. Прошло мгновение. - Это ваша первая поездка в США?

- Да, - признался я, - первая.

Действительно, прошло всего несколько минут и тот же самый охранник уже снова сканировал нас металлоискателем. На этот раз, когда мы вошли в здание, я оказался в очереди первым. Когда я подходил к конторке, мое сердце вырывалось из груди.

- Здраствуйте, - я с трудом узнал свой голос, обращаясь к клерку за пуленепробиваемым стеклом. - Меня зовут Сабирджан Бадретдинов. Я приехал в Иорданию с советской туристической группой и я хочу политического убежища в Соединенных Штатах.

Клерк посмотрел на меня так, как будто я рассказал ему шутку, которую он не понял.

- Не могли бы вы повторить то, что вы сказали? - попросил он. Я глубоко вздохнул и снова выговорил фразу, которую я столько раз репетировал в Казани. Шок и удивление появились на его лице.

- Пожалуйста, подождите здесь секунду, - сказал он и вышел в какую-то дверь.

Через несколько минут пришла какая-то женщина в деловом костюме и обратилась ко мне.

- Могу я вам чем-либо помочь? - спросила она вежливо. Я снова тщательно выговорил свой запрос о предоставлении политического убежища.

- Следуйте за мной, пожалуйста! - сказала она, и я пошел за ней в дверь, которая вела во внутренние помещения посольства. Наши шаги отдавались эхом по длинному коридору, потом мы свернули направо и вошли в маленькую комнату, где все стены были заставлены полками с толстыми папками.

- Пожалуйста, присаживайтесь, сейчас к вам придут, - она улыбнулась мне, потом повернулась и вышла из комнаты. Весь полный дурных предчувствий, я сел на стул рядом с большим деревянным столом. Маленькая табличка на столе гласила: "Гордон Г. Олсон, помощник консула".

Несколько минут спустя вошел блондин, чуть моложе сорока. Он приветствовал меня и сел с другой стороны стола.

- Итак, это вы русский перебежчик? - спросил он меня, улыбаясь.

- Ну, вообще-то я татарин.

- Кто это татары? - спросил он.

- Это этническое меньшинство в России, - терпеливо объяснил я.

- Мое знание той части света довольно ограничено, - признался он. Он был спокоен и дружелюбно улыбался.

- Что вас заставило это сделать? Почему вы решили уехать из СССР?

Я помедлил, решая, как ответить, чтобы это не прозвучало фальшиво.

- Было две основных причины, - сказал я. - Во-первых, политическая система в СССР настолько репрессивная и тираническая, что я...

- Хорошо, - сказал он, перебивая меня. - Какова вторая причина?

- Меня должны были забрать в армию, и послали бы, скорее всего, в Афганистан, воевать с моджахедами. Моя отсрочка кончается через несколько месяцев.

- У вас есть какие-либо документы?

- Нет, ответил я. - Руководитель группы забрал их у нас.

- Значит, у вас нет никакого удостоверения личности?

- Нет. - Мне не понравилось чувство, которое проснулось во мне.

- Но как вы можете доказать вашу личность? - допытывался он. - Откуда мы можем знать, может быть, Вы какой-нибудь Абдулла из Египта или Хасан из Кувейта, или какой-нибудь иорданец, пытающийся пробраться в США. Вы понимаете, что я имею в виду?

- Да, я понимаю, - сказал я. - Но вряд ли найдется много иорданцев, которые говорят на русском без всякого акцента. И потом, рано или поздно, советские представители заявят иорданским властям, что пропал один из туристов. Я уверен, что они дадут иорданским властям ту же самую информацию, что я вам дал: имя, возраст, место рождения и т.д. Я думаю, вы можете попросить у иорданцев информацию об этом пропавшем туристе и сравнить с тем, что я вам только что сказал.

- Да, это разумно. У вас есть деньги?

- Да, у меня есть восемь динаров и шесть американских долларов.

Он улыбнулся.

- Я сейчас вернусь.

Когда он вернулся, несколько минут спустя, он протянул мне бумажную тарелку с куском пирога.

- Вот, перекусите немного. Когда закончите, пожалуйста, заполните эти бланки, подпишите и оставьте на столе.

Мистер Олсон вскоре вернулся с респектабельным и на вид властным мужчиной лет шестидесяти.

- Мистер Бадретдинов, - сказал он, - Меня зовут Джеймс Пректер. Я главный в посольстве. Пожалуйста, убедитесь, что вы понимаете все, что я вам сейчас скажу.

Он твердо посмотрел на меня и продолжил.

- Мы попросили иорданцев временно устроить вас, до того как люди в Вашингтоне решат, что с вами делать. Вы должны понять, что мы не бросаем вас. В конце концов вы сможете приехать в США. Проблема в том, что наше посольство не имеет отделения, которое работало бы с беженцами. В Каире, например, это было бы по-другому. Итак, мы собираемся передать вас временно иорданцам. Через некоторое время советские представители захотят с вами поговорить. Вы не обязаны соглашаться встретиться с ними, но было бы лучше, если бы вы им сказали о мотивах своего побега. Так никто не будет обвинен в вашем похищении.

- И, наконец, самое главное - когда встретитесь с советскими представителями, не говорите, что вы обратились в американское посольство. Скажите им, что вы пришли в иорданское министерство иностранных дел, и попросили политического убежища в Иордании. Мы не хотим, чтобы советские знали, что иорданцы делают все это от имени Соединенных Штатов. Через несколько часов иорданские представители приедут сюда на машине и отвезут вас в гостиницу.

Увидев сомнение в моих глазах, он добавил:

- Все будет хорошо, я обещаю. Удачи вам.

Остаток дня я гулял по посольству, разговаривал с охраной и с одной из секретарш. Охранник, лет 30 с небольшим, очень веселый и разговорчивый, подшучивал надо мной.

- Это правда, - спрашивал он, - что все женщины в России рассматриваются как коллективная собственность?

Я отвечал ему в том же духе.

- Нет, самые красивые принадлежат государству.

Я показал на его переговорное устройство и спросил:

- Это и есть то, что вы называете "уоки-токи"?

- Да, - ответил он, - хочешь посмотреть?

Он с гордостью показал его мне, примерно так, как европейский миссионер показал бы какое-нибудь техническое устройство аборигену из примитивного племени.

Я спросил у него, кто самый богатый человек в Америке. Он не знал, и спросил секретаршу. Женщина, испанка по происхождению, сказала несколько имен.

- Я думаю что один из них самый богатый человек в Америке, но точно не знаю, - сказала она.

Охранник и секретарша, казалось, были влюблены друг в друга. Когда они флиртовали, меня как бы даже не замечали. Когда они говорили друг с другом, я не понимал ни слова, но когда они разговаривали со мной, я легко понимал их. Мне предоставилась возможность улучшить мой английский.

Несколькими часами позже мистер Олсон сказал охраннику, чтобы он отвел меня на задний двор посольства. Когда я вышел через заднюю дверь, увидел машину и группу людей, стоящих рядом с ней. В темноте свет фар делал их похожими на инопланетян. Мы подошли к группе и я узнал мистера Пректера, главу посольства. Он пожал мне руку.

- Это наши иорданские друзья, - сказал он. - Теперь они возьмут на себя заботу о вас. Мы свяжемся с вами позже, когда все уладится. Удачи!

Мистер Олсон и охранник тогда тоже пожали мне руку и пожелали удачи. Иорданцы были подозрительно молчаливы. Они попросили меня сесть в машину, а двое сели с каждой стороны от меня на заднем сиденье. Ворота ограды посольства открылись, и машина выехала на улицу.

- И куда же мы едем? - спросил я нервно.

- В Амман, - коротко ответил один из иорданцев.

Остаток поездки прошел в тишине. Я удивлялся, почему они даже не разговаривали между собой на арабском. Это было странно... и жутко. Я чувствовал, что должно произойти что-то дурное. В первый раз с самого начала моего приключения я испугался. Я боялся, что эти незнакомцы отвезут меня прямо в советское посольство.

Может быть, американцы заключили сделку с советскими за моей спиной, думал я. Если они передадут меня советским, никто в мире не узнает, и никому не будет дела до того, что случилось. ... Хорошо. Успокойся. У меня есть несколько минут, чтобы выработать план действий, если меня действительно везут в советское посольство. Мой разум лихорадочно работал. Толкнуть одного головой в стекло, ударить другого и выпрыгнуть, когда машина остановится у ворот посольства? ...

Нет, этого я сделать не могу. У меня нет шанса противостоять этим амбалам. ... Хорошо. Может, когда я вылезу из машины на территории посольства, я оттолкну их и побегу к воротам? Нет, ворота уже, навреное будут закрыты до того времени, как я смогу вылезти. Хм... А что если я скажу советским, что я и не пытался убежать из СССР. Что меня, мол, похитили, накачали наркотиками и допрашивали...

Мои мысли прервались, когда машина остановилась. Перед нами была трехметровая стена, окружающая шестиэтажное здание. В какой-то миг я подумал, что сердце мое остановится. Это советское посольство?

Я успокоился, когда услышал арабскую речь. Нет, это не было советским посольством. Это была гостиница. Потом я увидел вывеску с торца здания: "Отель Амман".

Перевел с английского Тимур БИККИНИН

От редактора.

Я познакомился с Сабирджаном при весьма необычных условиях - на студии "Радио Свобода" в Мюнхене. Он тогда работал в татаро-башкирской редакции.

Рива Седелкина, по мужу Рюдиссер, родилась и выросла в селе Большая Поляна Кадошкинского района, закончила факультет иностранных языков Чимкентского пединститута. Она долгие годы работала на "Радио Свобода" обозревателем и диктором.

Сейчас живет в Австрии, преподает французский язык в одной из школ города Брегенц. Дочь Алина учится в Венском университете.

Муж Ривы, австрийский инженер, умер очень давно, спустя три года после того, как он привез ее из СССР в Австрию. Он приезжал в Казахстан на рудники налаживать австрийское горное оборудование и познакомился с очаровательной переводчицей, нашей землячкой Ривой Седелкиной. Затем они поженились. Но обо всем этом мы попросим рассказать саму Риву, если она согласится дать интервью нашей газете.

На фото: Сабирджан Бадретдинов и Рива Рюдиссер (Седелкина) на фоне статуи Свободы. 1996 год.