АМЕРИКА ГЛАЗАМИ ТАТАРИНА

Ирек БИККИНИН

Америка – мечта многих миллионов людей. Одни хотят переехать туда жить и многие добиваются этого. Другим хочется просто посмотреть Америку. Я никогда не мечтал переехать в Америку, но всегда хотелось немного пожить там, посмотреть американскую жизнь изнутри. Это мне удалось. В январе, феврале и марте 2002 года я пролетел на самолетах компании Дельта Эйр Лайнз 13592 мили (21870 километров): из Москвы в Нью-Йорк и обратно – 9332 мили (15000 км) и внутри США – 4270 миль (6870 км). Говорить приходилось на четырех языках: английском, татарском, русском и испанском.

На стажировку в американскую газету

Америка для меня началась с посещения посольства США в Москве. Нас, 16 журналистов из разных городов России, собравшихся ехать в США на стажировку, пригласили туда для встречи с пресс-секретарем посольства и его помощниками. Нам отдали наши паспорта с вклеенными американскими визами, спрашивали, кому в какой город назначено ехать. Когда я сказал, что буду работать в Санта Фе, штат Нью-Мексико, работники посольства были просто восхищены: “О, Санта Фе! Вам так повезло!” Я не понимал, что тут такого. Ну, столица штата. Так жителей всего 100 тысяч с пригородами. Восхищение американцев я понял, только когда сам оказался в Санта Фе.

...Я был одним из тех журналистов, которые выдержали конкурс и стали участниками Интернет-программы для российских газетных менеджеров Международного центра для журналистов (сокращенно ICFJ). Эта программа финансируется Госдепартаментом США. В подобных программах может участвовать любой журналист. Правда, есть непременное условие – необходимо достаточно свободно владеть английским разговорным. Мне повезло с третьей попытки: в первый раз я не прошел по конкурсу документов, вторую программу отменили из-за взрывов 11 сентября в Америке, хотя конкурс я выдержал успешно.

В этой поездке были газетчики из разных городов России: Петропавловска-на-Камчатке, Владивостока, Читы, Барнаула, Новокузнецка, Челябинска, Ижевска, Самары, Нижнего Новгорода, Пензы (Александр Яхонтов, главный редактор “Новой газеты – мир людей”), Великого Новгорода, Старого Оскола, Азова и Сочи. 10 мужчин и 6 женщин; 14 русских и 2 татар – я и Наиля Хайретдинова из Ижевска.

Москва – Вашингтон

Мы сидели в аэропорту Шереметьево-2, ожидая приглашения на посадку. Я рассказывал своим коллегам о татарах в Америке, о самом известном из них – академике Роальде Сагдееве, женившемся на внучке 34-го президента США Дуайта Эйзенхауэра, потом повернулся и не поверил своим глазам – в кресла как раз напротив нас усаживалась группа американцев и среди них... сам Роальд Зиннурович. С ним была его жена Сьюзан Эйзенхауэр, двое парней и девушка. Видимо, это были сыновья Сагдеева и одна из дочерей Сьюзан. Оказалось, академик Сагдеев с семьей возвращался из Москвы домой. Тоже, как и мы, летел до Вашингтона с пересадкой в Нью-Йорке. Я подарил Роальду Зиннуровичу свою брошюру о темниковских князьях и взял у него автограф.

Нью-Йорк встретил нас улыбками таможенников, громадными залами аэропорта имени Кеннеди. Сначала все было нормально – мы прошли таможню, получили багаж и подошли к стойке авиакомпании Дельта, чтобы зарегистрироваться на рейс канадского самолета до аэропорта Балтимора. Там нас уже ждали, чтобы довезти на автобусе до Вашингтона. Но оказалось, что этот канадский рейс был отменен из-за снегопада.

Нам предложили два варианта: лететь из аэропорта Кеннеди в Балтимор, но с пересадкой в Атланте, или ехать на автобусе в другой аэропорт Нью-Йорка, Ла-Гуардиа, и уже оттуда лететь в аэропорт имени Рейгана, который находится рядом с Вашингтоном. Представьте наше положение: мы летели 10 часов, из-за разницы во времени хотим спать, плохо соображаем, и даже не знаем, где эта Ла-Гуардиа и где этот аэропорт имени Рейгана. Но все же поняли, что лететь сначала в Атланту, а это 761 миля на запад от Нью-Йорка, а потом оттуда лететь на восток в Вашингтон – это полная ерунда! И где гарантия, что мы не застрянем в Атланте? Мы начали бурно обсуждать ситуацию, спорим, что делать, никак не решимся – ждать на месте и лететь в Балтимор через Атланту или все же ехать автобусом в Ла-Гуардиа и оттуда лететь в Вашингтон.

А эти клерки держат себя сухо и надменно, толком ничего не объясняют, не дают позвонить в Вашингтон, отгоняют нас от стойки регистрации, чтобы не толпились и не мешали другим пассажирам: “Отойдите отсюда за линию и говорите на своем китайском языке там!!!” Так было обидно!

...Когда мы приехали в Ла-Гуардиа, оказалось, что зря нервничали – рейсов на Вашингтон полно, а самолеты почти пустые, занимай любое место.

В аэропорту Рейгана нас встретил Боб Тинсли, наш куратор из ICFJ, знакомый каждому из нас по переписке и ставший в Америке нам всем другом. Боб отвез нас в гостиницу “Стэйт Плаза”, расположенной в самом центре столицы Америки. Совсем рядом – Белый дом, штаб-квартиры ФБР и Организации американских государств, Капитолий чуть подальше.

На следующий день, в воскресенье 20 января, Америка праздновала День рождения Мартина Лютера Кинга, лидера афро-американского населения, убитого расистами в 1968 году.

Для нас устроили хорошую экскурсию по основным достопримечательностям столицы США, среди которых была и очень красивая вашингтонская мечеть.

Но то, что я увидел сразу утром, когда вышел прогуляться, стало для меня настоящим шоком – асфальт и бордюры на всех перекрестках были срезаны так, чтобы по ним могли беспрепятственно проезжать инвалиды на колясках. Это был такой контраст с нашим российским лицемерным гуманизмом, когда об инвалидах мы заботимся больше на словах, что у меня встал комок в горле. Какие же мы сволочи!

Позже я узнал, что в 1975 году в США был принят закон об инвалидах. Для инвалидов в Америке сделано столько всего, что только описание потребует отдельной статьи. Например, ни одно здание не может быть принятым в эксплуатацию, если в нем нет лифта и туалета для инвалидов. На парковках есть специальные места для автомобилей инвалидов, в аэропортах есть кресла-коляски, которыми может воспользоваться любой человек с проблемами в передвижении.

По тротуарам американских городов разъезжает довольно много инвалидов. Некоторые из них ездят довольно лихо, развивают велосипедные скорости. В то же время тысячи российских инвалидов десятками лет сидят дома, не имея никакой возможности самостоятельно выйти из него – нет лифта, нет пандусов и съездов, невозможно переехать перекрестки.

В России тоже есть Закон “О социальной защите инвалидов в РФ”, но это лишь декларация. Почему же в Америке их закон выполняется? Ответ простой – американский суд стоит на стороне закона, а не на стороне сильного.

Улыбайся!

Второй шок 20 января я испытал буквально через минуту после первого – шедший мне навстречу мужчина улыбнулся и поздоровался: “Гуд монин!” Потом встретилась чернокожая женщина и она тоже поприветствовала меня с улыбкой! Я знал, что в американской провинции незнакомые люди приветствуют друг друга, если встречаются на улице, но ведь это был Вашингтон!

Честно говоря, в Америке я с трудом привыкал к тому, что нужно улыбнуться и поприветствовать незнакомого человека, если встретился с ним один на один где бы то ни было – на улице, в коридоре отеля, в магазине. Зато потом дома, в России, еще труднее было снова привыкать к обычно кислым, хмурым лицам моих соотечественников. Я уж не говорю о продавцах в магазинах или о клерках в учреждениях. В Америке они улыбаются клиенту, как родному человеку, а у нас воспринимают клиента, как помеху в личной жизни.

Еще один момент. Я раньше возмущался, когда видел, как герои американских фильмов беспардонно заваливаются в ботинках на диван. Хотя я сам так никогда не сделаю, теперь я знаю, что там обувь просто не пачкается на местных тротуарах!

... В Вашингтоне целую неделю с нами занимались специалисты по журналистике, рекламному бизнесу, менеджменту, которые знакомили нас со спецификой работы американских газет. Мы посетили редакцию газеты “Вашингтон Пост”. Также нас водили в Капитолий, где мы встречались с конгрессменом Куртом Велдоном, побывали мы и на брифинге в Госдепартаменте США.

Все было так здорово, только одно омрачало мое пребывание в США – проблемы со здоровьем, обнаружившиеся как раз перед поездкой. Мне срочно нужно было удалять желчный пузырь, но я испугался, что не успею восстановиться до отлета в Америку.

Поэтому с декабря по апрель, когда этот злополучный желчный пузырь был все-таки удален, мне пришлось питаться овсяной кашей, некрепким чаем, соками и фруктами. Нет худа без добра – я сбросил около двадцати килограмм веса, много сэкономил на питании и купил себе на эти деньги ноутбук – мечту журналиста. Конечно, в стране, где потребляется громадное количество самых качественных продуктов питания (и еще больше выбрасывается), сидеть на овсяной кашке – приятного мало. Правда, под конец поездки я все же осмелел и начал нарушать режим – посещал несколько раз мексиканские и итальянские рестораны.

Сын татарки из Мордовии должен был стать американским астронавтом

В Вашингтоне я встретился с местными татарами – Омаром Акчуриным и Саитом Салахом. Про Омара Акчурина мне рассказывала Ирина Корякова, преподаватель университета из Саранска. Она с ним общалась во время стажировки в Вашингтоне. А мы с Омаром переписывались по электронной почте.

Саит-абый Салах – личность в татарском мире известная. Он инженер-ядерщик, имеет докторскую степень. Саит-абый такой живой и энергичный, что невозможно поверить, что в этом году ему исполняется 70 лет. Только представьте, он на пенсии тренирует местную футбольную команду! Саит-абый забрал нас с Наилей Хайретдиновой после экскурсии по типографии газеты “Вашингтон пост” и повез к себе домой в Виену, пригород Вашингтона. Когда мы уже почти доехали, Саит-абый сказал: “Посмотрите налево, это дом Роберта Хансена, сотрудника ФБР, знаменитого шпиона, работавшего на вашу Россию”.

Мать Саита-абый, Фаиза-апа, родилась в 1912 году в деревне Татарское Тенишево Атюрьевского района. Она сейчас живет в штате Флорида, иногда приезжает к сыну. Фаиза-апа по телефону рассказала мне, что помнит родную деревню, откуда она с мамой Азизой Умяровной и отцом Абидуллой Абдуллатифовичем Султановым уехали в 1917 году в Китай.

Саит-абый едва не полетел в космос. В 1964-65 годах он был кандидатом в отряд астронавтов, но, пройдя все этапы отбора, получил отказ. Позже Дональд Слейтон, один из первых семи американских астронавтов, извинился перед ним, сказав, что было указание из Белого Дома не пускать мусульманина в космос. Кстати, в СССР и России мусульман в космос летало много, но нас, татар, туда до сих пор не пускают.

Равиля-апа, жена Саита-абый, рассказала, что ее родители выехали из села Татарские Юнки Торбеевского района. Кроме нас с Наилей, были еще гости – супруги Искандер и Разыя Бадаи, живущие там же, в Виене. Их родители тоже из Татарских Юнок. За столом разговор шел на татарском языке. Только когда мы с Наилей затруднялись в подборе слов, мы вставляли русские слова, а хозяева – английские слова. Наиля сказала, что так много по-татарски говорит впервые за 20 лет, причем, как это ни странно, в Америке. Смешно и грустно: ее муж, казанский татарин Рустем, сказал, что, мол, не надо портить детей твоим мишарским диалектом. В результате их дети говорят только по-русски.

Татары в Америке

Америка – страна многонациональная. Есть там и татары. В газете “Нью-Мексикан” я опубликовал довольно большой материал о татарах вообще и об американских татарах в частности.

В Америке сегодня проживает две группы татар. Они представляют старую и новую татарскую иммиграции. Путь первой группы в Америку был очень длинным и сложным. Большинство членов этой группы после распада царской России бежали от большевиков и поселились в Китае, Корее и Японии. В 1949-51 годах они бежали уже от китайских коммунистов в Австралию, Турцию и Японию.

Многие из них переехали в Америку еще в 1950-х годах, другие через пару десятилетий. Старая татарская эмиграция представлена такими выдающимися людьми, как доктор Саит Салах, инженер-ядерщик; профессор Онур Сенарслан, живет в Вашингтоне; тюрколог профессор Юлай Шамильоглу. Причем татары старой эмиграции преимущественно происходят из Мордовии (Торбеевского, Атюрьевского и Ковылкинского районов).

Новая волна татарской иммиграции относится к постсоветскому периоду. Роальд Сагдеев, бывший директор Институт космических исследований АН СССР и советник по науке бывшего советского президента Горбачева, преподает в университете штата Мэрилэнд.

Другой татарин, Вил Мирзаянов, один из наиболее выдающихся экспертов в производстве химического оружия, был заключен в тюрьму после разоблачения перед всем миром того факта, что Россия, в нарушение подписанного ею договора, тайно разрабатывала бинарный нервно-паралитический газ. Он теперь преподает в университете Ратгерс.

Гата Камский, чемпион США по шахматам 1991 года, после поражения в матче претендентов бросил шахматы и теперь учится на врача.

Сейчас в Нью-Йорке очень популярен художник Рустам Нур, родом из Татарстана. Первые картины в Нью-Йорке, которые я видел на улице, были именно его картины.

Илдар Габитов из Лос-Аламоса и Наиль Ахмадиев из Канберры (Австралия) возглавляют соответственно американскую и австралийскую группы ученых, выигравших грант ВВС США по разработке сети оптико-волоконной связи в бассейне Тихого океана. Мне перечислили довольно много имен ученых из татар советско-российского происхождения, работающих в западных странах. Но особенно запомнился молодой и перспективный аспирант Ибрагим Фаткуллин из Казанского университета, который успел проучиться в аспирантуре политехнического института Ренселлера, стажировался в самом престижном из математических институтов Америки, Институте Куранта Нью-Йоркского университета, а теперь принят на стажировку в Принстонский университет. Ибрагим скоро должен защитить докторскую диссертацию, а ведь ему всего лишь 23 года!

Татарин Года-2001

Это случилось 23 января в Вашингтоне. Я чувствовал себя неважно, как и всегда. С одной стороны, на меня, как и на всех нас, обрушилась масса новых впечатлений, ощущений, с другой стороны, мы много занимались, я быстро и сильно уставал, видимо, оттого, что был всегда голодный, чуть ли не на грани обморока. Плюс привыкание к разнице во времени. И тут я получил сообщение, что по результатам голосования в Интернете избран Татарином Года-2001. Я совершенно не ожидал, что это почетное звание присудят мне, ведь у меня было много достойных соперников, среди них набравший чуть меньше меня голосов вратарь сборной России по футболу Руслан Нигматуллин. Конечно, в обычном мире Руслана знает неизмеримо больше татар, чем меня. Но в мире татарского Интернета я известен очень многим. Наша газета стала первой татарской газетой в Интернете, ее читают более чем в 60 странах мира, конференция при нашей газете существует более двух лет и является, возможно, самым популярным татарским форумом в Интернете. Ежедневно ко мне по электронной почте обращаются люди разных национальностей из самых разных концов света.

Все равно это было неожиданно. Потом, когда преподаватели и мои коллеги, российские журналисты торжественно меня поздравляли, я чуть не расплакался от избытка эмоций.

В прошлом году Татарином и Татаркой года-2000 стали теннисист Марат Сафин и певица Алсу. В этом году Татаркой года-2001 стала певица из Австралии Зуля Камалова, ставшая в прошлом году лучшей фольклорной певицей Австралии.

Нападение на Америку 11 сентября

Когда я собирался ехать в США, некоторые советовали мне сбрить бороду, мол, в связи с террористическими актами 11 сентября американские полицейские будут задерживать меня, выяснять, не исламский ли террорист я. Бриться я не стал, и правильно сделал – ни один полицейский ни разу не остановил меня.

Многие американцы носят бейсболки, куртки, майки с датой 11 сентября. Но никакой истерии, назойливых возвращений к этой теме я не заметил. В Вашингтоне мы съездили к зданию Пентагона, посмотрели, как идет восстановление части здания, которое было уничтожено самолетом под управлением предполагаемых арабских камикадзе. В Нью-Йорке туда, где были взорваны две башни-близнеца, я не ездил. Просто так это место посмотреть было нельзя. Нужно было отстоять очередь и взять бесплатный билет на одну из специальных платформ для посетителей. Но мне довелось увидеть это место, которое расчищали от остатков двух взорванных небоскребов, из иллюминатора самолета. Наш самолет из Атланты шел на посадку в аэропорт Ла-Гуардиа и с левого борта сначала мы увидели статую Свободы, а затем и это страшное место, где 11 сентября погибли тысячи мирных людей.

Вашингтон – Цинциннати – Альбукерке – Санта Фе

После Вашингтона мы все разъехались по разным городам Америки для 4-недельной стажировки в редакциях провинциальных газет. Я должен был лететь до Альбукерке с пересадкой в Цинциннати, а потом ехать на автобусе в Санта Фе. Мы договорились встретиться с моим интернет-другом Красимиром Коцевым, болгарином по национальности, в аэропорту Цинциннати. Он работает компьютерщиком и живет в этом городе с семьей. Но мы не смогли увидеться – аэропорт такой огромный, терминалов очень много, а времени было мало, всего около 50 минут. Я сначала метался, пытался выбраться, но когда понял, сколько времени мне придется потратить, чтобы только добраться до выхода, сдался. А ведь, чтобы потом зайти, надо было бы снова проходить полный контроль.

Аэропорт в Альбукерке интересен тем, что имеет общие взлетно-посадочные полосы с военно-воздушной базой Кёртлэнд. Я этого не знал, поэтому, когда самолет приземлился и я увидел совсем рядом черные истребители и военные вертолеты, я сначала подумал, что не туда сели. Но главная достопримечательность Альбукерке – вид с пика Сандия (3050 метров), на который можно подняться на длиннейшем в мире однопролетном фуникулере (4320 метров) всего за 10 долларов.

Весь штат Нью-Мексико – это высокогорье, например, город Санта Фе расположен на высоте примерно в 2300 метров над уровнем моря, поэтому не так жарко, хотя и субтропики. Здесь южная оконечность Скалистых гор, есть и потухшие вулканы, кругом камни, вулканическая лава.

Столица штата Нью-Мексико город Санта Фе – уникальное место. Это один из двух старейших городов США, основан испанцами в 1607 году. Сейчас это туристическая Мекка Америки со своеобразной архитектурой, здесь есть и горнолыжные курорты. Здесь находится старейшее общественное здание США – Губернаторский дворец, построенный в 1610 году.

Я поселился в доме у музыкального критика Стива Террелла, одного из журналистов газеты “Нью Мексикан”, в которой я стажировался. Газета существует уже 153 года, это старейшее издание Запада США. Тираж газеты – 25 тысяч экземпляров, владельцем является женщина, Робин Мартин. Утром мы ехали со Стивом на его машине в центр города, а обратно домой я добирался сам на автобусе – примерно 40-45 минут. Месячный проездной на автобусы стоит всего лишь 10 долларов, то есть примерно 300 рублей, что в сопоставлении с их средней зарплатой – сущие копейки.

Санта Фе, как и большинство других американских городов, очень малоэтажный город. Это в основном одно-двухэтажные отдельные коттеджи. У большинства домов нет никаких заборов, а там, где есть, они очень маленькие.

Возле домов обычно стоит несколько машин. У наших соседей было три машины, хотя взрослых только двое – муж с женой – а дети еще маленькие.

Автобусы

В Санта Фе большая часть населения передвигается на машинах. Пассажиры автобусов – это в основном люди типа наших бомжей, а также индейцы, мексиканцы. Индейцы часто после работы едут домой уже пьяными, но не скандалят, спокойно разговаривают на своих языках.

Вход и выход в автобусах через переднюю дверь, в средней части есть еще одна дверь – с подъемником, если надо втянуть в автобус инвалида на коляске. Впереди вместо бампера устройство для перевозки велосипедов пассажиров. По всему салону протянут специальный трос в желтой оболочке, который надо потянуть, если хочешь выйти на остановке по требованию. Звучит звонок и зажигается табло “Stop requested”. Нельзя переступать за желтую линию между креслом водителя и дверью, пока автобус не остановится. Журналисты “Нью Мексикан” расспрашивали меня, как там в автобусах. Они сами никогда не ездят в автобусах, а когда их машины ломаются, то берут напрокат другую.

В Санта Фе по утрам на улицах очень много школьных автобусов – из-за того, что это очень протяженный город, большинство школьников в школу пешком не ходят. Возле школ скопление машин – многие родители привозят своих детей в школу, а те ученики, кому уже 15, приезжают на своих машинах. На перекрестках возле школ стоят специальные регулировщики с флажками, пропускающие школьные автобусы и идущих пешком школьников.

А 31 января, когда в Санта Фе выпало довольно много снега, у местных ребятишек была двойная радость – и снеговиков лепи сколько хочешь, и в школу идти не надо, так как из-за того, что школьные автобусы могли буксовать, занятия в школах города были отменены.

Снег

Снег остается на плоских крышах домов Санта Фе, пока не растает. На второй день после снегопада с потолка в моей комнате и в гостиной закапала вода. Стив, мой хозяин, позвонил в фирму, которая обслуживает дома, чтобы они приехали и почистили снег, а также сделали повторную гидроизоляцию крыши. Но я не стал дожидаться ремонтников – несмотря на слабость, залез на крышу и за три часа работы очистил ее от снега и льда. К вечеру потолок стал сухим.

Когда в Санта Фе идет снег, дороги посыпают измельченной вулканической лавой. Этот красный порошок работает на льду лучше, чем песок, однако он сильно стирает краску, поэтому многие водители надевают на переднюю часть своих автомобилей “намордники” из кожзаменителя. Этот намордник местные называют “бра”, буквально “бюстгальтер”. Но из-за воздействия этого абразивного порошка лобовое стекло автомобиля постепенно покрывается микроцарапинами, в результате чего стекло мутнеет, особенно плохо видно в дождь, так как щетки дворников не могут снимать воду из микроцарапин. Приходится менять стекло.

Что интересно, в штате Нью-Мексико запрещается использование на автомобилях шипованной резины, хотя здесь много грунтовых дорог.

Татары в Нью-Мексико

Я много общался с татарами, проживающими недалеко от Санта Фе в городах Лос-Аламос и Альбукерке, особенно с Халилом Вахитовым и профессором Илдаром Габитовым.

Халил работает автомехаником и много возил меня по окрестностям Санта Фе и Лос-Аламоса. Халил не просто механик, а механик экстра-класса. Здешние механики в основном “парт-чейнджерс”, – они меняют запасные части и производят регулировки. А Халил из уже вымирающей здесь породы механиков, которые могут перебирать сложные современные двигатели, наладить работу тонкой электроники. Такие механики здесь на особом счету, к ним выстраиваются очереди.

Халил на своем “БМВ” отвез меня на ранчо своего друга Даниэля Мансанареса, бывшего спецназовца. У Даниэля есть специальное звание “Мальборо-мэн”. Оказывается, рекламные клипы и фото для этой знаменитой табачной компании снимают на его ранчо и Даниэль лично участвует в этих съемках.

С Халилом и Илдаром Габитовым, одним из самых известных специалистов Америки по оптико-волоконной связи, мы посетили Лос-Аламосский музей, где очень много экспонатов и стендов, рассказывающих об истории создания атомных бомб. Первые атомные бомбы, урановая и плутониевая, которые были сброшены на Японию в 1945 году, были созданы именно в Лос-Аламосе. Работавший здесь физик Фукс передавал информацию советским агентам в соседнем Санта Фе.

С Илдаром мы побывали в Валье Гранде – это кальдера крупнейшего вулкана в мире, взорвавшегося несколько миллионoв лет назад. Основную часть кальдеры федеральное правительство смогло выкупить у одной богатой техасской семьи всего лишь год назад. Поэтому природа там нетронутая, дикая, виды просто прекрасные, так и просятся на камеру. А ночью с Илдаром мы поехали в индейскую резервацию Пооаке и посетили там казино “Кэмел Рок”.

В Лос-Аламосе я подружился с родителями Илдара. Равиль-абый и Аклимя-апа с удовольствием читали стихи Такташа из сборника, изданного в Мордовии. За те несколько раз, когда я бывал у них в гостях, мы сидели и разговаривали о самых разных вещах. Равиль-абый и Аклимя-апа, отдавая должное условиям жизни в США, признавались, что все же им хочется к себе домой, на Урал. Когда я спросил, хорошо ли было бы, если бы все эти магазины, машины, дороги, улыбки, хорошее отношение людей друг к другу перенести к нам в Россию, они в один голос воскликнули: “Да ты что, Ирек! У нас все разворуют сразу же!!!” Потом мы все засмеялись – как типично по-российски мы воспринимаем вещи.

Когда Равиль-абый был уже в Лос-Аламосе, у него случился инфаркт, серьезно повредивший его сердечный клапан. В таком состоянии он прожил бы совсем недолго. Американцы начали лечить Равиля-абый, не спрашивая о его медицинской страховке, а потом сделали операцию по замене клапана, стоившую огромных денег. Таких денег у его сына не было, тем более, что Илдар в это время был в командировке в Европе. Американцы, узнав, что Равиль-абый воевал с фашистами, а значит, был союзником Америки, и к тому же был ранен под Сталинградом, нашли специальные фонды, которые оплатили почти все его лечение, включая и операцию. Это было как раз в те дни, когда Россия выразила поддержку Америке в борьбе с терроризмом.

Я встречался с семьями доктора Камиля Аги и профессора Иделя Шамилоглу, проживающих в Альбукерке. Оба принадлежат к второму поколению старой татарской эмиграции, их предки происходят из Атюрьевского района. Аги – бизнесмен, хотя имеет докторскую степень, а Шамилоглу работает на факультете электрического и компьютерного машиностроения университета штата Нью-Мексико. Я был восхищен тем, что, хотя они оба родились в Америке, превосходно говорили по-татарски.

Идел с женой Эльмирой и дочерью Селин приезжали ко мне домой. Мы посидели, поговорили. А когда в Санта Фе приехали навестить меня Камиль и его жена Дениз, к нам присоединились Илдар с женой Наилей из Лос-Аламоса. Мы провели впятером прекрасный вечер в итальянском ресторане “Андиамо”. Смешно, но пятерым татарам для полного общения пришлось использовать три языка: татарский, английский и русский. По-английски говорили и понимали все, по-татарски не понимала Наиля, по-русски не понимали Камиль и Дениз.

Стиль Adobe

В Санта Фе запрещается строить высокие здания. Также нельзя отступать от местного стиля, который называется “эдоуби”. Старые дома здесь построены из самана – смеси красноватой глины и соломы. Этот саман и называется эдоуби. Из верхней части стен таких домов торчат концы бревен, на которых настелены плоские крыши. А новые дома строят, как и везде в Америке, каркасные, с наполнителем внутри стен. Снаружи эти дома обрабатывают специальным покрытием так, чтобы казалось, что это саманный дом. Поэтому соседние дома здесь могут выглядеть совершенно одинаково, но в этих домах могут жить как миллионеры, так и люди с низким уровнем доходов. Стоимость внешне похожих домов может быть и 150 тысяч долларов, или стоить миллион и более. Это зависит от того, что есть внутри дома и в каком районе он находится.

В Санта Фе проживает много бывших и настоящих знаменитостей – астронавты, артисты, писатели, художники, голливудские звезды и режиссеры, ну и обычные миллиардеры. Большинство из них не живут здесь постоянно, а просто держат дома, куда время от времени наезжают пожить. Улицы, даже новые, по традиции называют по-испански. Английских названий очень мало. Здесь очень много пенсионеров. За рулем роскошного авто иной раз можно увидеть такую древнюю старушку, что трудно представить, как же она смогла забраться на водительское место.

В Санта Фе, особенно в его историческом центре, Даунтауне, огромное количество всяких музеев, арт-галерей, где выставлены и продаются картины, скульптуры, разные другие изделия. А одна длинная извилистая улица – Каньон Роуд – сплошь состоит из галерей. По числу художников на душу населения Санта Фе занимает первое место в Америке. А ближе к августу здесь со всей Америки собирается богема и, конечно же, никогда не стареющие хиппи.

В пяти милях на север от Санта Фе, на выезде в сторону Лос-Аламоса и Эспаньолы, слева на холме стоит здание оперы Санта Фе. Эта знаменитейшая опера Америки начинает свою работу в июне и первые несколько спектаклей идут для студентов и бедных людей – вход стоит всего лишь от 7 до 10 долларов. А затем вход стоит уже 100 долларов. Опера всегда начинается на закате, а этих местах просто потрясающие закаты, особенно красивые на фоне поросших лесом гор.

Илдар Габитов, любитель и знаток искусства и музыки, рассказал мне, что здесь пытались устроить и балет, но танцовщики задыхались из-за разреженности воздуха и уже не могли поднимать своих партнерш. Илдар сказал, что для европейского восприятия некоторые моменты в американских операх выглядят как казусы. Например, при всей своей любви к опере он не может удержаться от смеха, когда на сцене в роли цыган пляшут китайцы, а чернокожая певица исполняет партию венгерской аристократки.

День Святого Валентина в Санта Фе празднуется не так бурно, как в католических странах, хотя и тут дарят друг другу открытки, конфеты, какие-то небольшие подарки. В этот день и я получил подарки – в редакции “Нью Мексикан” две журналистки принесли мне конфеты.

Прайвэси и харэсмент

Некоторые вещи мы и американцы воспринимаем все же по-разному. Допустим, для меня, жителя России, не совсем привычным было их понятие “прайвэси”. Сидишь утром рано в редакции за компьютером, работаешь. Другие журналисты приходят на работу, но если ты сидишь спиной, не поворачиваешься лицом, никто здороваться не будет, все видят, что ты занят. Может пройти несколько часов, пока ты с кем-то не встретишься взглядом. Вот тогда сразу: “Хай! Хау а ю?” “Файн, энд ю?” Также никто не обменивается рукопожатиями, если встречаются ежедневно.

Все журналисты сидят в одном большом помещении. Редактор сидит в небольшом кабинете, но его двери всегда открыты, а в стене, разделяющей кабинет от общего зала, есть окно. Между рабочими местами невысокие, чуть ниже плеч сидящего человека, перегородки. Все видят и слышат друг друга. Это очень удобно. И повышает производительность труда.

Для меня было очень заметно отсутствие каких бы то ни было шуточек или намеков сексуального характера – в Америке действует весьма суровый закон о сексуальном приставании (sexual harassment) со стороны коллег по работе. Довольно непривычным было и то, как громко, я даже сказал бы, подчеркнуто трубно, сморкаются американские женщины. Вообще американские женщины на работе не стараются выглядеть сексуально. Этим они кардинально отличаются от Европы. Американки могут запросто прийти на работу в футболках и нелепых, пузырящихся на коленях штанах или даже шортах.

Американская газета изнутри

Основной целью моей стажировки было разобраться, как в Америке финансируются газеты национальных меньшинств, чтобы потом попробовать внедрить такую же схему у себя. К сожалению, то, что я узнал, мало применимо к условиям России. В США субсидируется менее одного процента газет. Остальные 99 процентов являются прибыльными. Основные денежные поступления – от рекламы (примерно 70-80 процентов). Например, газета “Нью Мексикан”, где я работал, имеет только 20 процентов поступлений от продажи. Все остальное – рекламные деньги. В этой газете раз в неделю выпускается страница на испанском языке. В Альбукерке (самый большой город штата, в 50 милях от Санта Фе) есть испаноязычные газеты, которые существуют за счет рекламы и субсидий из бюджета штата. Кстати, в Америке довольно много совершенно бесплатных для читателя газет, существующих полностью за счет рекламы.

В редакции “Нью Мексикан” творческие, пишущие журналисты в большинстве приезжие, технические работники – местные. Мы в России ищем работу поближе к месту проживания – нас связывает прописка, которую называют теперь регистрацией, дороговизна жилья. У них наоборот – они ищут подходящую работу, а потом покупают или снимают жилье поближе к работе.

Я иногда выезжал с репортерами, чтобы посмотреть, как они работают вне редакции. Так, 5 февраля я побывал на Дне индейской культуры, где присутствовали губернатор штата, депутаты, конгрессмены и сенаторы. Праздник состоялся в здании местного Законодательного собрания, было много выступлений танцоров из разных индейских резерваций. Песни индейцы исполняли только для сопровождения танцев.

Индейцы и их резервации

Индейцы могут жить, где они захотят, но значительная часть продолжает жить в своих резервациях. Резервации имеют свою полицию, так называемую “трайбал рейнджерс”. Эти полицейские отличаются большой придирчивостью к заезжающим в резервации посторонним людям, но, в отличие от федеральной полиции, с ними можно сторговаться о размере штрафа и попросить, чтобы не сообщали о нарушении правил дорожного движения в страховую компанию. В Америке не столь страшен сам штраф, сколько то, что после нарушения поднимается цена страховки.

У индейцев есть и свои законы. Например, в штате Нью-Мексико казино строить запрещено, зато в резервациях построены шикарные казино, в которых приезжие играют день и ночь. В этих казино только крупье белые, а вся обслуга и охрана – индейцы. Кстати, в казино можно заехать просто поесть – там еда намного дешевле, чем в обычных ресторанах.

На северной стороне центральной площади Санта Фе, называемой Плаза, есть место для индейцев, где они торгуют разными, в основном серебряными, изделиями. Есть и несколько специализированных магазинов, где можно купить разнообразные предметы индейского искусства и культа.

Я обратил внимание на то, что на многих предметах, изготавливаемых индейцами, например, на ложках, ножах, есть свастика. Оказывается, это древний символ индейцев. Правда, индейцам запрещали использовать свастику в своих поделках во время второй мировой войны с немцами. Местные индейцы в древние времена торговали обсидианом для изготовления ножей, наконечников стрел. После оседания кальдеры вулкана Валье Гранде, в отдельных местах проявились обсидиановые пласты. Обнаружившие эти пласты племена считались счастливыми, они могли торговать этим обсидианом, который шел на изготовление ножей и наконечников стрел. Когда Илдар Габитов возил меня по этой кальдере, он показал мне один такой пласт.

Несмотря на некоторые льготы, проблем у индейцев много. Например, самые опасные водители в штате Нью-Мексико – пьяные индейцы на грузовиках. Пьянство среди индейцев – очень распространенное явление. Вообще этот штат – 48-й по уровню доходов населения в США, но лидирует по потреблению алкоголя.

Джена Наранхо, молодая журналистка из отдела связи с общинами газеты “Нью Мексикан”, свозила меня в две индейские резервации – Сан Ильдефонсо и Санта Клара. Я взял интервью у губернатора резервации Сан Ильдефонсо Джона Гонсалеса, расспрашивал его о проблемах сохранения и развития языка и культуры индейцев тева. На языке тева нет никакой газеты или радио- телепередачи, из книг на этом языке издано только Евангелие. Оказывается, в 50-х годах в школах индейским детям запрещали говорить на родном языке. Мистер Гонсалес сообщил, что они подготовили к изданию тева-английский словарь, а также набор компакт-дисков для обучения детей языку тева. Газета на одном из индейских языков – чероки – есть только в соседнем штате Оклахома.

А в Санта Клара мы навестили бабушку Джены. Отец Джены, известный скульптор Майкл Наранхо, родился и вырос в этой резервации. Он потерял зрение во Вьетнаме, когда северовьетнамский солдат бросил в него гранату. Но слепота не сломила Майкла, он вспомнил свое юношеское увлечение скульптурой и еще в госпитале начал лепить. Теперь его произведения установлены в самых почетных местах Санта Фе, а также в Вашингтоне, Нью-Йорке и даже в Ватикане.

Межнациональные отношения

Межэтнической напряженности в штате нет, хотя и не все идеально. Национальные отношения совершенно не укладываются в киношную схему “бледнолицые и краснокожие”. Здесь три группы населения – индейцы, или иначе, “нэйтивс”, вторая группа – “хиспаникс”, то есть испаноговорящие, включая потомков испанцев, колонизовавших эти земли, мексиканцев и других латиноамериканцев, третья – “англос”. Причем индейцы и хиспаникс считаются коренными, а англос пришлыми, хотя испанцы пришли сюда в шестнадцатом веке, а англос – в девятнадцатом. Если индейцы в расовом отношении более-менее однородные – у них обычно смуглая кожа, черные волосы и черные глаза (правда, черты лица могут быть самые разные), то хиспаникс и англос включают представителей всех известных рас мира. Все европейцы (исключая испанцев), азиаты и даже африканцы – все они для местного населения англос. Кстати, афроамериканцев в штате очень мало – всего лишь 0,6 процента.

Индейцев часто называют просто Native Americans (коренные американцы). В нынешней Америке сильно чувство вины и стыда за деяния белых предков, за массовое уничтожение индейцев в прошлом. Как это ни странно звучит для россиян, американцы уже гордятся, если у них есть хотя бы одна восьмая или даже одна шестнадцатая часть индейской крови. Мне трудно представить, чтобы какой-нибудь русский гордился тем, что у него прабабушка была мордовкой, чувашкой или удмурткой.

В штате Нью-Мексико до сих пор соблюдаются положения мексикано-американского договора 1848 года. Здесь до сих пор то и дело инициируются судебные процессы по возврату земель потомкам тех, кто владел этими землями до мексикано-американской войны. И эти процессы хиспаникс выигрывают.

Испанский язык в Америке

Не только в Нью-Мексико, но и в США вообще очень много испанских каналов на ТВ и радио. Очень многие официальные документы можно оформлять на испанском языке. Можно даже сдавать экзамен на права на испанском. В Санта Фе есть магазины, где в основном покупатели хиспаникс. Там и надписи на испанском, и товары в основном из Мексики, и бесплатные газеты на испанском языке.

Когда я говорил с владельцем ранчо сеньором Мансанаресом-старшим, ему было очень приятно, что я говорил с ним по-испански не на мексиканском диалекте, а на кастильском, то есть на диалекте его предков, прибывших сотни лет назад из Испании. Потомки испанских колонизаторов в Нью-Мексико оскорбляются, если их называют мексиканцами. Они считают, что эти мексиканцы безбожно искажают чистый испанский язык – как произношением, так и употреблением невесть каких слов.

Я сравнивал положение испанского языка, второго в США после английского, и положение татарского, второго в России после русского. Увы, это сравнение было совсем не в нашу пользу.

Незаконные иммигранты

Из Мексики и других стран в США на заработки перебираются очень много людей. Но этих людей никто не ловит, если они уже перешли границу. Там есть очень интересное явление – в Нью-Мексико существует специальный закон о запрете использовать ресурсы штата для выявления незаконных иммигрантов. Мне предлагали без проблем остаться жить в Калифорнии, Нью-Мексико или Нью-Йорке. В США незаконно проживает около 7-8 миллионов иммигрантов, и никто особо не переживает по этому поводу – ведь таким людям можно платить меньше, чем гражданам США, а работают они старательно, причем стараются не нарушать никаких законов.

Американская сельская школа

Очень интересной была поездка в селение Пекос (милях в 30 на юго-восток от Санта Фе) на встречу со студентами школы журналистики. Журналисты “Нью Мексикан”, в том числе и Джена Наранхо и Стэйси Мэтлок, которые сопровождали меня, приезжают сюда и обучают старшекласников местной школы премудростям газетного дела. Школьники даже выпускают свою настоящую газету. Я более двух часов рассказывал им о газетах в России, о татарах и русских, о мордве, о других народах России. В Пекосе население смешанное: индейцы, англос, хиспаникс; правда, живет там всего 600 человек. Зато и в местной средней школе учится тоже 600 учеников, – оказывается, детей возят на школьных автобусах из окрестных деревень. Школа оборудована 500 компьютерами. Спортзал – огромный – мне не приходилось видеть такие спортзалы ни в одной российской школе. Правда, Джена мне сказала: “А что тут удивительного, это обычный типовой спортзал сельской школы. Вот в средней школе индейской резервации Пооаке, где я училась, спортзал в четыре раза больше”. Есть еще и начальная школа (primary school) и при ней детский сад-ясли, куда детей привозят с двух лет. И все это бесплатно.

Американские права

В Америке мне удалось получить местное водительское удостоверение. В это поверить трудно, но с момента обращения к сотруднице МВД (Мотор Виикл Дивижн, отдел департамента по налогам и бюджету, занимающийся приемом экзаменов у водителей) до получения готового удостоверения прошло всего полчаса! Конечно, я потратил две недели на изучение правила дорожного движения штата Нью-Мексико, потренировался в вождении автомашины с автоматической коробкой, но даже сопровождавший меня Илдар Габитов был удивлен, как быстро и легко я получил новые права. Когда меня фотографировали, попросили улыбнуться: “Смайл, плиз!” Илдар объяснил, что заставляют улыбаться вовсе не для того, чтобы водитель на фото казался симпатичнее. Оказывается, это делается в целях повышения безопасности – ни один гример не может подделать морщинки, которые появляются при улыбке.

Один мой знакомый из Калифорнии сказал, что его двоюродному брату, водителю-профессионалу из России, пришлось сдавать вождение 4 раза из-за характерной ошибки опытных российских водителей, желающих получить американские права – мы не оглядываемся через плечо, когда перестраиваемся. У нас в России при сдаче экзамена по вождению это запрещено. А в Америке наоборот: не посмотрел через плечо – значит, не сдал вождение.

В каждом штате есть свои особенности в правилах дорожного движения, например, в штате Монтане нет ограничения скорости. Приезжих обычно не наказывают, если нарушил местную особенность. Но, когда переезжаешь на постоянное жительство в другой штат, надо сменить права, а для этого сдать экзамен по особенностям местных правил.

Мне особенно понравилось, что в почти везде в Америке можно поворачивать направо на красный свет. Правда, в Нью-Йорке это запрещено. Оказывается, в СССР до 60-х годов тоже можно было поворачивать на красный. В Америке еще можно при необходимости пересекать сплошную линию. Попробуй это сделать в России! Тексты американских правил дорожного движения выгодно отличаются от наших простотой изложения и наличием объяснений, почему так, а не иначе. Удостоверение водителя американцы могут получить с 15 лет, а на мотоцикл – еще раньше – с 13.

Дороги

Я уже 26 лет за рулем, поэтому в Америке обращал особое внимание на дороги, автомобили и на работу полиции на дорогах. Я даже был свидетелем аварии в Нью-Йорке. Ночью на 7-й авеню со страшным грохотом и визгом тормозов столкнулись три машины – черная машина с людьми в черных тюрбанах пошла на красный свет и ударила в левую заднюю часть такси, а второе такси ударило эту черную машину в правую заднюю часть.

Бордюры на дорогах и городских улицах отливают из бетона прямо на месте, а не привозят готовыми, как у нас. Это позволяет делать самые замысловатые изгибы и уступы, причем эти бордюры имеют широкие подошвы, больше в сторону проезжей части. Такие бордюры, в отличие от наших, никогда не завалятся, даже если наедет самая тяжелая машина.

На дорогах установлены специальные датчики наличия транспорта. Когда движения мало, например, ночью или в выходные, светофор автоматически переключается на зеленый для ближайшего подъезжающего автомобиля.

На американских дорогах нет никаких постов дорожной полиции. Когда я рассказывал о том, что вокруг наших городов на всех основных дорогах устроены стационарные посты ГИБДД, где на ночь закрываются шлагбаумы и проехать можно только после регистрации, американцы недоумевали: “У вас что, оккупационный режим?”

Дорожная полиция просто так, для проверки документов, никого не останавливает. Есть патрулирование на машинах, иногда видишь, как полицейские выписывают “тикит”, т.е. квитанцию для выплаты штрафа за нарушение. Есть и автоматические радары, которые фотографируют те машины, которые превышают скорость, есть и скоростной контроль радарами из полицейских машин. Установка в машинах антирадаров не запрещается.

Правилами движения в штате Нью-Мексико установлена минимальная доза алкоголя в крови. Но можно без опасений выпить больше этой дозы и ехать домой, так как тех, кто не нарушает правила, никто не останавливает.

Например, мы ужинали вечером с друзьями в итальянском ресторане “Палас” в Санта Фе, двое из нас пили чай, а третий, тот, кто был за рулем, спокойно пил мартини.

С нашими правами можно ездить первые три месяца пребывания в США. Если остановит полиция, кроме российских прав, надо показывать свой паспорт, визу. Отношение к тебе уже как к иностранцу. А с американскими правами проблем никаких – я даже в аэропортах Альбукерке, Атланты, Ла-Гуардиа, Кеннеди предъявлял только эти права, никто уже паспорт не спрашивал. В Америке этого достаточно. Один из журналистов, Брюс Краснов (его бабушка с дедушкой уехали из Минска, когда там начались погромы), оставил мне свою “Тойоту Камри”, а сам с семьей уехал в горы. Представьте мой кайф, когда я четыре дня ездил в Санта Фе и его окрестностях с американскими правами. Утром я ехал на работу, ставил машину на редакционной парковке. После работы ездил по магазинам. Самое главное – не нарушать правила парковки. По городу на трехколесных машинках ездят сотрудницы городской службы парковки и всегда готовы прикрепить к лобовому стеклу “тикит” на солидный штраф.

Бензин

Бензин в Санта Фе переводе по курсу валют чуть-чуть дороже, чем у нас (к моменту публикации бензин в Саранске уже дороже, чем в Санта Фе. – Прим. авт.). Но если вспомнить, какие там зарплаты, то бензин стоит у них сущие гроши. На заправке можно спокойно залить полный бак, потом зайти на станцию, поесть, выпить кофе, чаю, или взять еду и напитки с собой в дорогу, а потом расплатиться за все сразу – чеком, наличными или карточкой. Правда, некоторые заправляются и уезжают, не расплатившись. Но такое бывает нечасто. Если спешишь, можно расплатиться карточкой прямо на месте. Для этого на колонке есть специальный терминал с клавиатурой и дисплеем. На некоторых заправках есть и банкоматы, можно снять со своего счета наличку, если надо.

Там смешно даже вспоминать наши заправки, где за зеркальным стеклом сидит какой-то тип, которого ты не видишь, но которому тем не менее надо отдавать деньги. И еще неизвестно, чем тебя заправят и как после этого поедет твоя машина. Конечно, и у нас есть нормальные заправки, но их пока мало.

Особенности американской жизни

Интересно, что в тех американских учреждениях, где могут возникать очереди, например, на почте, в других местах, где обслуживают население, имеются специальные аппараты с перфорированной лентой с номерками. Заходишь, отрываешь себе номерок и ждешь, когда загорится табло с твоим номером и служащий пригласит тебя к стойке. Не надо никого спрашивать: “Кто крайний?”, не надо никого просить: “Скажете, что я занимал за Вами”. Просто бумажная лента с номерочками.

Нам россиянам, вроде привыкшим к тому, что обман и жульничество стали чуть ли не нормой жизни, кажется, что американцы все лохи (о чем так любит поёрничать юморист Задорнов), что “кинуть” их ничего не стоит. К счастью, после первых двух недель жизни среди обычных американцев я избавился от этого глупого комплекса. И реально ощутил, насколько удобнее, когда тебе, обычному гражданину, доверяют не только соседи, но и государственные учреждения. Но если ты обманул кого-то, или какую-то организацию, ты уже переходишь в категорию тех людей, кому жить становится трудно. Обманывать не только аморально, но еще и невыгодно.

Правда, здесь тоже есть люди, которым был бы по душе такой бардак, как у нас. Но тут их не так много, поэтому жизнь в Америке идет не по их правилам.

Такие люди, в силу своей извращенности, стремятся иметь преимущества перед честными людьми за счет отсутствия принципов и развития системы “связей”, что предусматривает чуть ли не обязательном порядке как давать взятки (в различной форме), так и брать их – их девиз “хочешь жить, умей вертеться”. К сожалению, пока в большинстве стран мира жизнь идет по правилам таких сволочей. Там нормальным людям, чтобы как-то выживать, приходится приспосабливаться к их скотским условиям игры.

В Америке удивляет доступность местных властей. В телефонных справочниках есть номера телефонов и адреса сенаторов и конгрессменов от штата. В законодательное собрание штата Нью-Мексико может зайти любой человек, пройти в специальное помещение со стеклянной стеной и послушать, что там говорят депутаты. Но самое главное, что клерки в разных учреждениях не надувают щеки и не раздувают ноздри, когда принимают обычных людей, не строят из себя не знаю кого, как это часто бывает у нас, а просто и быстро делают свое дело.

Доверие к людям проявляется во многом. Например, я записался в городскую библиотеку Санта Фе. Там бесплатный Интернет, свободный доступ к фондам. Читатели нужную книгу ищут по библиотечным компьютерам. Чтобы записаться, нужен какой-нибудь документ с фотографией (права или паспорт), а также подтверждение, что ты сейчас проживаешь в городе. Я показал российский паспорт и конверт письма, пришедшего в Санта Фе на мое имя. Этого было достаточно. Больше ничего не надо, чтобы пользоваться всеми благами библиотечной системы США.

У нас в России очень часто удобства для маленькой группы чиновников и клерков оборачиваются неудобствами для громадной массы людей. Центральные площади во многих российских городах и райцентрах закрыты для проезда. А почему? Чтобы шум машин не мешал думать державные думы?

Вот еще пример доверия. В магазинах никто не заставляет сдавать сумки на хранение, когда входишь туда. Купленные товары очень легко обмениваются или просто возвращаются. Я вернул купленную лупу через две недели, когда увидел на линзе царапины. Деньги вернули полностью.

Услуги американской почты очень быстрые и недорогие. Везде можно увидеть почтовые автомобили самого разного размера с надписью “Федерал Экспресс”.

Жизнь человеческая состоит из мелочей, причем зачастую бытовых. Конечно, чтобы устроить и у нас многие из тех удобств, которыми наслаждаются американцы, потребовались бы значительные средства. Но кое-что не требует капиталовложений. Например, многие американцы стирают все вещи в одной стиральной машине в один прием. А как же цветные вещи? Американцы используют специальные салфетки, которые забирают в себя краску, если вещи линяют и могут окрасить белые рубашки или простыни.

Салфетки для унитазов общественных туалетов тоже не бог весть какие дорогие. Не уточняя сути дизайна, скажу только, что эти салфетки особо оценили бы российские мужчины.

Не хотелось бы расстраивать наших сограждан описанием других технических подробностей американских общественных мест, но чувствуется, что проблему запахов там решают кардинальным образом. Вообще в Америке, как и в других странах Запада, наличию хороших и отсутствию неприятных запахов уделяется значительное внимание. Сведущие люди причину нелюбви западных людей к естественным запахам объясняли мне так. Дескать, англо-саксы развивались как племя, жившее в северных лесах, где хищники обнаруживали и пожирали в первую очередь тех людей, кто издавал более сильные запахи. Поэтому англо-саксы пахнут не так сильно, как мы, и очень не любят, когда кто-то рядом пахнет естественно. Конечно, объяснение шутливое, но, как говорится, в каждой шутке есть доля шутки. Здесь, в Америке, надо мыться каждый день. Если от тебя пахнет потом, то отношение к тебе сразу же меняется.

Неприятные моменты

Сначала я удивлялся тому, что многие молодые люди, на вид явные аутсайдеры, по всем нашим российским признакам полные ЧМО, ведут себя так же свободно и непринужденно, как и “нормальные пацаны”. А потом как-то привык, что тут, если даже человек во многом тебе уступает, это вовсе не значит, что ты имеешь право безнаказанно давить его.

Правда, борзые есть и в Америке. В Санта Фе мне пришлось столкнуться с местными мексиканскими беспредельщиками, точь-в-точь такими, как их показывают в голливудских фильмах. Я не понял, что они сказали из окна своей машины, когда я проходил мимо, но понял, что они оскорбляли меня. Они тоже не поняли, что я говорил им по-русски, но очень хорошо поняли по моей интонации и взгляду, что это было не просто “фак оф!” Хотя их было трое, они все же не решились на физический контакт, видимо, поняли, что я был готов к любому исходу.

Было также неприятно, что в аэропортах заставляли снимать верхнюю одежду, обувь. Тут же делали экспресс-анализ запаха обуви на предмет выявления следов взрывчатки. Также заставляли расстегивать брючный ремень и совали в штаны металлоискатель, – было мало приятного, что в лезут в такое интимное место, но, с другой стороны, это делали молодые женщины. Один раз, в аэропорту Альбукерке, я не удержался и довольно пошло пошутил, сказав лезущей мне в штаны “секьюрити”, молодой афроамериканке, что у меня там все обычное и вряд ли ее прибор зазвенит.

Преступность

Интересно, что прямо в помещении редакции “Нью Мексикан” на законных основаниях установлен радиоприемник, постоянно работающий на полицейской частоте – журналисты узнают обо всех происшествиях одновременно с полицией.

Журналисты мне жаловались, что в последние годы в Санта Фе повысилась преступность. Раньше, мол, практически ничего не происходило, а теперь преступлений много.

Я бы сказал, что по нашим российским меркам, преступность микроскопическая. За время моего пребывания самым тяжелым происшествием была автокатастрофа со смертельным исходом. А в одном из небольших городков округа полицейский застрелил женщину. Оказывается, эта женщина с проблемами психики вытащила пистолет и навела его на полицейского. А тот застрелил ее.

Самые громкие дела февраля в Санта Фе были следующие. В камере городской тюрьмы повесился учитель японского языка. Его накануне арестовали по обвинению в распространении детской порнографии через Интернет. Потом начальник городской полиции Джон Денко лично задержал Аллена Пакина из резервации Хемес, подозреваемого в вождении автомобиля пьяным. Была арестована 50-летняя женщина, работавшая по уходу за детьми у себя дома. Она усыпляла детей, заворачивала в простыни и оставляла их в шкафах, а сама уходила по своим делам.

Зимние Олимпийские игры

Штат Юта граничит с штатом Нью-Мексико и на Олимпиаду запросто можно было съездить на выходные. Тем более, что в моем распоряжении 4 дня был автомобиль. Но я представлял, что творилось в Солт-Лейк Сити и предпочитал смотреть Игры по телевизору. К слову, компания NBC, освещавшая Зимние Олимпийские игры, заработала очень много денег. Скандалы развивались словно по сценарию и рейтинг передач рос как на дрожжах – в разгар скандала с канадскими и российскими фигуристами за 30-секундную вставку рекламодатели платили NBC по 600 тысяч долларов.

В американской прессе и на телевидении звучали и трезвые, объективные оценки. Когда выяснилось, что чуть ли не все лыжницы США зарегистрированы как астматики (чтобы не попасться на уровне гемоглобина в крови), некоторые американские комментаторы высказывались, что им надо бы лечиться, а не на лыжах бегать.

Если бы не было скандалов, то не было бы столько денег. Больших денег. Какая там объективность, когда делаются такие деньги! По приезду я посмотрел российские газеты; у нас освещение Игр велось с каким-то надрывом, с политическими заявлениями депутатов Госдумы, нагнетался какой-то психоз, американцев обвиняли чуть ли не в заговоре против России. А ведь в Солт-Лейк Сити “мочили” не только россиян, но и спортсменов других стран!

Патриотизм и гигантомания

В Санта Фе иногда можно видеть американские флаги на автомашинах, а флагштоки у домов там я вообще не видел. Но многие не одобряют эти флаги на машинах, эту показушность. Считается, что американцы любят все большое, особенно большие машины. Там можно увидеть такие машины, что это скорее легкие грузовики, чем большие легковые автомобили. Даже у самых крутых наших “новых русских” нет таких машин, на которых в Санта Фе может ехать какая-нибудь бабушка или подросток. Но довольно много людей не одобряют гигантоманию, как в машинах, так и в городском строительстве. Многое в Америке делается очень большим, с явным запасом. Например, аэропорты просто огромные – наше Шереметьево-2 в сравнении, допустим, с аэропортом Атланты, просто райцентровский аэродром. Бой-френд Джены, когда вернулся из командировке по Африке, сказал, что теперь он удивляется тому, что в его родной Америке все такое большое и затратное.

В Америке вообще все просторно, кроме Нью-Йорка, конечно. Даже вполне состоятельные люди, живущие в центре Нью-Йорка, на острове Манхэттен, могут не иметь автомобиля. Парковка очень дорогая, а расстояния небольшие, можно найти работу рядом с домом или снять квартиру рядом с работой.

Нью-Йорк – столица мира

Последнюю неделю все участники нашей программы провели в Нью-Йорке. Там мы жили в отеле “Виндэм” в Манхэттене, рядом с Центральным парком. Отель паршивый, зато знаменитый Бродвей был всего в двух кварталах, нас туда водили на легендарный мюзикл “Чикаго”. Небоскребов видимо-невидимо, но красиво.

Нам довелось совершить экскурсию в штаб-квартиру Организации Объединенных Наций. Там, кстати, экспонируются подлинники многих мировых шедевров, в том числе “Герника” Пикассо. Мы фотографировались на трибуне самого главного зала ООН, где проходят заседания Генеральной Ассамблеи, посидели в зале Совета Безопасности, побывали на брифинге ООН и с удовольствием пообедали в ооновском кафетерии. 27 февраля у нас состоялась интересная встреча с руководителями Ассошиэйтед Пресс.

Земляки в Нью-Йорке

В Нью-Йорке мне довелось пообщаться и с земляками. Эрзянин Константин Смольков работает компьютерщиком в одной из компаний на Манхэттене, родился в Саранске, был крещен в Рузаевке. Константин проводит любопытные параллели в поведении американских негров и русских, связывает общие черты с рабским прошлым тех и других.

Больше всего я общался с Владимиром Лузгиным, уроженцем Пензенской области. Его дед и бабушка похоронены в Саранске. Владимир выехал в Штаты еще в 80-х годах, у него сейчас трое детей.

С Илдаром Агишем, местным бизнесменом, с которым познакомился в Казани, я говорил только по телефону. Илдар из старой эмиграции, его предки из Атюрьевского района. Но в “скедъюл” (распорядок дня) Илдара не нашлось времени для встречи с земляком.

Я хотел созвониться и со своей знакомой из Мордовии, Кларой Бикбаевой из Лямбиря, вышедшей замуж за американца, но ее мать Галия-апа сказала: “Не дам ни телефона, ни адреса, вдруг он (то есть я. – Прим. авт.) попросится к ним переночевать”.

Ренат Сухов, заместитель главного врача одной из больниц Нью-Йорка, помогал мне советами по медицинской части, рассказывал об особенностях медицинской системы США. Его родители из села Новый Кадиш Ельниковского района.

Но особенно много я общался Сабирджаном Бадретдином, с которым я познакомился еще в 1992 году, в Мюнхене. Несколько его интересных статей было опубликовано в нашей газете. Сабирджан живет в самом центре Манхэттена, на 81-й улице, рядом с Центральным парком. Он водил меня по самым интересным местам Манхэттен. Мы с ним даже приезжали на метро в Гарлем, негритянский район. И ничего страшного с нами не случилось. Только один деньги попросил. Да кто же ему даст!

Художник Рустам Нур, родом из Татарстана, за 10 лет пребывания здесь стал самым успешным коммерческим художником Нью-Йорка. Он собирается открывать свою галерею, расширяет бизнес на другие города Америки. Рустам занимается и благотворительностью – помогает детскому дому в Набережных Челнах.

Рустам заезжал за мной на своей машине БМВ-740 с GPS, спутниковым устройством определения координат. Весьма забавная и интересная вещь – можно вывести на дисплей карту города, где ты сейчас находишься, определить, на какой ты сейчас улице и около какого дома.

Рустам долго возил меня по ночному Манхэттену – это такая красотища! Там так здорово используются самые разные световые и цветовые эффекты, просто потрясающе!

Потом мы просидели пару часов в настоящем американском ресторане. Я не смог доесть свою огромную порцию лосося, пришлось попросить завернуть остатки. В Америке так принято. Зато назавтра весь день питался этими остатками ночной роскоши, даже не ходил в “салад-бар”, где можно брать пищу на вес. Такие “салад-бары” – просто находка для приезжих: берешь пластиковую посуду, набираешь из огромного количества стеллажей всякую всячину, потом это взвешивают и говорят сумму. Причем неважно, что ты набрал – мясо, красную рыбу, осьминогов или просто картошку с салатом. Все в одной цене. Можно наесться до отвала долларов за 6-7.

Самое последнее сильное впечатление от Америки – при выезде из отеля обнаружилось, что я задолжал 152 доллара за телефон. Оказывается, все мои интернетовские соединения, которые я делал со своего ноутбука, в телефонной системе отеля фиксировались как междугородные соединения.

Можно было не платить, просто уехать. Оплатила бы приглашающая организация. Кое-кто из нас так и сделал. Но я не мог пачкать имя татарского журналиста и, скрепя сердце, отсчитал сумму. Как говорится, easy come, easy go. Все равно это были деньги американских налогоплательщиков.

Полезное знакомство

Америка стоит на постоянстве. Администрации приходят к власти, меняют друг друга, но не меняют правила игры, не пытаются подстраивать законы под свои сиюминутные интересы. В этом сила Америки.

Основное, что я вынес из пребывания в Америке, это твердое убеждение, что в интересах России быть другом Америки. Мы должны брать все самое лучшее из их практики, прекратить многолетние истерики по поводу “за державу обидно”, и начать строить общество для людей.

Американцы патриоты, но они не выстраиваются в линию перед начальством, они уважают себя, свои личные права, свой образ жизни. Что особенно меня поразило: вопреки нашим представлениям, навязываемым нам средствами массовой информации, американцы относятся гораздо лучше к нам, чем мы к ним; они хотят, чтобы и мы научились уважать себя, научились любить свою страну.