Трагедия в Татарской Тавле

МУЖ УБИЛ ЕЕ 24 ГОДА ТОМУ НАЗАД

Но в моей памяти она осталась веселой и красивой

Мы работали вместе на Саранском кабельном заводе, разговаривали, шутили, смеялись.

Я не знал, что через 24 года баит, посвященный ее трагической смерти, будет открывать первую книгу фольклора татар Мордовии и что эту книгу составлю именно я, Ирек Биккинин из Татарской Тавлы.

(Читайте на 4-й странице «Баит о Галие»)

Она была красивой, она была веселой. Ее звали Галия, но для меня она была Галия-апа, ведь мне было семнадцать, а ей тридцать два. Она была из деревни Суркино и вышла замуж за нашего тавлинского. Приезжие женщины всегда кажутся как-то более загадочными, привлекательными, чем свои, местные. Ее сыну Ринату было 8 лет, а дочери Румие, которую все звали Римой - 11. Муж Шамиль - дебошир и скандалист, по натуре трусоватый, но настоящий садист - когда бил Галию, мог не останавливаясь бить по два часа. Когда Шамиль был трезвый, он был ласков с детьми, обходителен с женой. Чаще всего поводом для избиений было то, что Галия не давала денег мужу. Шамиль любил не только выпить, он по ночам играл в карты и проигрывал много денег. Галия-апа уходила с детьми в родное село, но Шамиль приехал через неделю и уговорил жену вернуться.

Утром мы подходили к остановке автобуса и слышали ее звонкий смех. Мы никогда не видели ее унылой или хотя бы даже немного грустной, хотя иногда взгляд останавливался на очередных синяках.

Автобус был старенький, зелененький, остроносенький. Сейчас трудно увидеть такой - КАвЗ-651, автобус Курганского производства на шасси ГАЗ-51. Одна-единственная узенькая дверца открывалась водителем и мы по очереди забирались внутрь, как в броневик. Те, кто уже давно работал на заводе, проходили степенно, с чувством собственного достоинства. У них были постоянные, как бы собственные, места. Поэтому они не торопились, ведь никто не мог занять их место. Затем заскакивали мы, молодые ребята, одноклассники, сразу после школы пришедшие на завод. Правда, не всегда мы заходили, иногда мы даже залезали в окно. Наши места были сзади. Если мы опаздывали, то нас не ждали, уезжали. Но если задерживался кто-нибудь из "основного состава", то обязательно ждали до последнего.

В тот весенний вечер автобус Саранского кабельного завода, где все мы работали, привез нас после смены к "Тридцать первому" магазину на Пролетарской улице, где наши "старшие товарищи" обычно покупали хлеб и прочие продукты. Мы, молодые, предпочитали дешевые конфеты, чаще всего ириски "Золотой ключик".

Я работал на старом крутильном станке фирмы "Крупп", крутил кабель с очень низким сопротивлением, который затем разрезали на куски и устанавливали на мощные выпрямители. Получал я очень мало денег и не знал, почему мой сменщик зарабатывает в два-три раза больше меня. Когда я увольнялся с завода, женщины с участка по секрету посвятили меня в суть дела. Оказывается, наш толстопузый мастер, которого я не переваривал и которого не раз брал за грудки, пользуясь тем, что я сам никогда не подсчитывал выработанный кабель, записывал часть моего кабеля моему сменщику, а тот, в свою очередь, вроде бы делился с мастером.

Галия-апа скупо, но умело, со вкусом применяла косметику и всегда выглядела весьма привлекательно. Тогда по молодости я не понимал много из того, что знаю и понимаю сейчас, но она мне очень нравилась. Не могу сказать, что я тянулся к ней, как к женщине, нет, я в то время мучался своей первой безответной любовью и мне это даже в голову не могло прийти.

Сейчас я понимаю, что на такую, пусть даже трижды замужнюю, но чертовски привлекательную женщину, не могли не обращать внимания очень многие мужчины и некоторые из них, возможно, что-то пытались предпринять. Видимо, муж, этот мужлан Шамиль, тоже это понимал.

В ее последний вечер, когда я входил в автобус - а она сидела при входе, Галия-апа улыбнулась своей очаровательной улыбкой и сказала: "Ирек, все ирисками балуешься?" Я с удовольствием протянул ей горсть этих конфеток и не знал, что это мое последнее общение с ней. Она поблагодарила и засмеялась, когда ее подружка Халиде-апа пошутила насчет того, что красивым все достается бесплатно.

Наутро мы долго ждали, Галия-апа почему-то так и не пришла. Это было странно. Только через двенадцать дней мы узнали страшную правду - Шамиль убил Галию. Это сейчас никого не удивишь убийством, издевательствами. А тогда народ собрался вокруг милицейской машины, где сидел убийца, и требовал выдать его на свой деревенский суд. Его наверняка забили бы насмерть.

Шамиль долго бил жену, в конце концов забив ее до смерти. Дети, Рима и Ринат, слышали, как он бил их маму, матерился и снова бил. Дети лежали в кровати вдвоем и тихо, чтобы отец не слышал, плакали. Галия-апа обычно не плакала, когда муж избивал ее, поэтому, когда Шамиль перестал материться, когда прекратились звуки ударов, дети подумали, что наконец-то отец устал. Затем пришла бабушка Эсма, свекровь Галии. Дети слышали, как она что-то говорила сыну, затем почему-то она начала мыть полы. Шамиль зашел в комнату к детям, позвал их, Ринат с Римой прикинулись, что спят. Потом бабушка ушла. В доме стояла тишина. Ринат уснул по-настоящему, Рима сходила во двор. Она видела, что ее мама лежит на диване. Рима подумала, что она спит, она забралась в кровать к Ринату и тоже уснула. Наутро мамы дома не было, папа Шамиль и бабушка Эсма были необычайно ласковы. Они покормили детей и отправили их в школу. Вечером мама почему-то не пришла с работы. Бабушка нашла какое-то объяснение, успокоила детей. Дети не знали, что их мама лежит совсем рядом, уже закоченевшая. Они не знали, что папе пришлось ломать матери поясницу, чтобы согнуть ее пополам и засунуть в мешок, который бабушка затем аккуратно зашила.

Ночью Шамиль со своей ношей, которая не в тягость - ведь Галия-апа была такая легкая, такая стройная, даже миниатюрная - прошел по вспаханному полю, выкопал глубокую яму у столба и зарыл там свою жену, мать своих собственных детей.

Прошло несколько дней, Галии не было ни на работе, ни у родственников, ни в морге. Сестры Галии заподозрили неладное, тем более, что знали о садизме Шамиля, написали заявление в Лямбирское РОВД. Дальше было просто - приехали к Шамилю милиционеры, нашли его под сеном, повезли в райотдел, по пути начали прямо в машине бить и тот почти сразу признался.

Шамиль отсидел положенное, вышел, через несколько лет утонул в пруду. Никто не горевал, бурчали что-то типа: "Собаке собачья смерть". Дети выросли, сами заимели свои семьи, своих детей. Уже растут три внука Галии - Ринат и Равиль - сыновья Римы, и Радик - сын Рината.

Смех Римы очень напоминает смех ее матери. Когда мы впервые разговаривали по телефону и она засмеялась, я просто опешил - это был смех Галия-апы. Рима рассказывает, что были случаи, когда люди, знавшие ее мать, но не видевшие до этого дочь, услышав этот серебряный смех, который невозможно спутать ни с чем, подходили к ней, чтобы спросить, не дочь ли она той самой Галии.

P.S. В татарских деревнях принято сочинять баиты - стихотворные описания какого-либо чрезвычайного события в жизни этого села. Один из баитов о смерти матери хранится и у Римы, дочери Галии-апы. Мы предлагаем вашему вниманию первый по времени написания баит о смерти Галии, который был написан Санией Сабитовой. Сания-апа Сабитова родилась и выросла в доме напротив того самого дома Давыдовых, где нашла свою безвременную смерть Галия, которую я никогда не забуду.